Выждав, пока портье выровняет дыхание, Глеб уточнил:

– Японец маленький, невзрачный, со шрамом над левой бровью, так?

Портье криво усмехнулся.

– Вижу, вы знакомы. Желаю хорошо повеселиться. – Позой своей он демонстрировал, что разговор окончен и настаивать не имеет смысла.

– Послушайте, – сказал Глеб негромко, – Ричард Мак-Грегор был моим другом. Я хочу найти его убийцу, а на ФСБ надежды мало.

Портье икнул и, качнувшись, облокотился на стойку-Взгляд его утратил враждебность.

– Как тут помочь?.. Мак-Грегор был мужик что надо, без выпендрежа. Но я правда ничего не знаю.

– Чем интересовались ФСБ и японец? – осторожно осведомился Глеб.

– О господи… Расспрашивали про Ньюгартов, которые звонили Мак-Грегору, про какого-то лорда Грина… Ей-богу, я никого из них не видел, не слышал и знать их не желаю. Вот все, что могу сказать.

Глеб изобразил отсутствие интереса. Со скучающей миной оглядывая стены, он прокомментировал:

– Не видели, не слышали – однако имена вам известны.

– Чистая случайность, – объяснил портье. – Мак-Грегор ждал звонка от какой-то Люси Ньюгарт. Когда она позвонила, я находился рядом и, естественно… Покойный убеждал ее не волноваться. Говорил, что у него есть друг, лорд Грин, который поможет ей и уладит все проблемы. И еще добавил, что верит лорду Грину, как самому себе. Больше мне сказать нечего, хоть жгите каленым железом… Эй! Что с вами? – Подвыпивший портье не утратил профессиональной наблюдательности. – Вы побледнели, будто призрак увидели.

Проглотив комок в горле, Глеб пытался улыбнуться.

– Да нет, все нормально. Просто я… мне просто не нравится этот лорд Грин. – Он резко развернулся и направился к выходу.

Портье вдогонку бросил:

– А мне японец не нравится! Поосторожней с ним!

– Спасибо, – сказал Глеб, выходя. И процедил сквозь зубы: «Черт тебя побери, лорд Грин!»

Маленький японец со шрамом над бровью терпеливо кружил возле здания ФСБ на Лубянке. Накрапывающий дождь был ему лишь на руку. Одетый в серый спортивный костюм и кроссовки Ямото Кае, предводитель Черной Саранчи, зорко всматривался в лица прохожих. В толпе и в безлюдной местности он умел оставаться незаметным, как бесплотная тень. А в пасмурную московскую погоду он способен был, казалось, просто-напросто раствориться в насыщенном автомобильными выхлопами воздухе.

Когда золотистый «Опель» припарковался на стоянке, Ямото околачивался рядом. Из «Опеля» вышел господин с усиками, раскрыл над головой зонт и двинулся ко входу в здание. Японец ему не препятствовал: пока он лишь следил не вступая в контакт. Господин с усиками шагал, лавируя меж людей и автомобилей. Внезапно дорогу ему преградил толстяк в переливчатом плаще, с волосами до плеч и тоже под зонтом. Ямото признал в толстяке типа, который сопровождал господина с усиками в «Метрополь».

– Совсем сбрендил?! – прошипел Луганский. – На хер ты сюда приперся?!

Куроедов откинул со лба влажную прядь.

– Не заводись, Юрик. Я обещал.

Казалось, Луганский его ударит.

– Хочешь утопить нас обоих?!

– Не драматизируй, – отмахнулся Куроедов. – Я тихо подожду здесь твоей приятной новости. Надеюсь, учитель французского с крючка не сорвется.

Ямото видел, как шевелятся их губы, слышал каждый произнесенный ими звук, но, к великой своей досаде, не понимал по-русски. Что делать, незнание этого варварского языка значительно усложняло его миссию.