Пенные волны омывали его лодыжки. На них плавали ржавчина и пластиковая изоляция от проводов. И краснела его кровь. Которая ровными струями стекала по ногам, ярко-красная, окрашивая воду с каждым ударом его сердца.

5

— Везучий ты, — сказала мать Пимы. — Мог бы и не выжить.

Гвоздарь слишком устал, чтобы ответить, но попытался улыбнуться.

— Но ведь выжил.

Мать Пимы взяла в руку ржавый нож и поднесла к его лицу.

— Если бы это вошло в тебя еще на дюйм, то на берег бы вынесло мертвое тело, — абсолютно серьезно сказала Садна. — Ты везучий. Норны сегодня держали тебя на волосок от смерти. Иначе у нас был бы еще один Малыш Джексон.

Она протянула ему ржавый нож.

— Храни это, как талисман. Он хотел забрать твою жизнь. Метил тебе в легкое.

Гвоздарь протянул руку и дернулся, когда натянулись швы на ранах.

— Понял? — сказала она. — Сегодня на тебе благословение. Норны благоволят тебе.

Гвоздарь тряхнул головой:

— Я не верю в Норн.

Но сказал это тихо, так, чтобы она не услышала. Если Норны существуют, то именно они связали его с его отцом, а это значит, что они хорошего не делают. Лучше думать, что все в жизни случайно, чем полагать, что мир готов пожрать тебя. У Пимы с Норнами все в порядке, ей повезло, у нее хорошая мама, да и отец сделал любезность, умерев раньше, чем начал бить. А все остальное? Стоит только оглядеться.

Мать Пимы оглядела его темно-карими глазами.

— Тогда возблагодари тех богов, которым поклоняешься. Мне без разницы, что Ганеша с головой слона, что Иисус Христос, что Ржавый Святой или дух твоей умершей матери. Кто-то определенно о тебе заботится. Не пренебрегай этим.

Гвоздарь послушно кивнул. Мама Пимы была лучшим человеком, кого он встречал в жизни. Он не станет ее злить. Ее хижина из синтетического брезента, старых досок и пальмовых стволов — самое безопасное место из всех, что он знает. Здесь он всегда мог рассчитывать на то, что с ним поделятся пойманными лангустами или рисом, и даже тогда, когда поесть было нечего, в этих стенах он чувствовал себя спокойно, глядя на голубой Глаз Норн и пеструю статуэтку Ржавого Святого. Здесь никто не попытается тебя избить, зарезать или обворовать. Сила, исходящая от Садны, заставляла уйти страх и напряжение.

Гвоздарь осторожно пошевелился, прислушиваясь к ощущениям в промытых и зашитых ранах.

— Здорово, Садна. Спасибо, что меня заштопала.

— Надеюсь, с этого будет польза, — ответила она, не подымая глаз. Она мыла в ведре с водой ножи из нержавейки, и вода уже покраснела. — Ты молодой, ни на чем не сидишь. Да и, честно сказать, если ты в отца, то тебе досталась живучесть Лопесов. Шанс у тебя есть.

— Думаешь, есть заражение?

Мать Пимы пожала плечами, и под кожей веревками заходили мышцы. Ее черная кожа блестела в свете свечи. Сегодня она бросила работу со своей командой только для того, чтобы позаботиться о нем. Не выполнила норму, и все из-за Пимы, которая побежала за ней сразу, как узнала, что парень из ее команды валяется на мелководье, а не лазает внутри корабля.

— Не знаю, Гвоздарь, — сказала она. — У тебя куча ран. Кожа должна защищать нас от инфекций, но ты упал в грязную воду, пораненый, а до этого плавал в нефти.

Она покачала головой.

— Я же не врач.

— Не нужен мне врач, — решил перевести все в шутку Гвоздарь. — Иголки и нитки достаточно. Заштопай меня, как парус, и я буду как новенький.

Она не улыбнулась в ответ.

— Следи, чтобы раны были чистыми. Если почувствуешь, что лихорадит или раны начнут гноиться, сразу иди ко мне. Посадим опарышей и посмотрим, поможет ли.

Гвоздарь скривился, но кивнул, видя, что она смотрит на него непреклонно.