Внизу продавец фруктов продолжал кричать что-то на тирийском, но, помимо него, люди не обращали на них ни малейшего внимания. На переулках Билскоса хватало дураков. Еще двумя глупцами никого не удивить.

Мужчина не моргал, наблюдая за каждым сокращением ее мышц.

– Я бы предпочел, чтобы наша беседа состоялась в ином месте.

Она пожала плечами и стиснула в руке плетеную рукоять кнута, натянув петлю на запястье.

– Что ж, очень жаль.

Мужчина протянул ей ладонь, размером напоминавшую обеденную тарелку. Бледную кожу испещряли мозоли и шрамы от тренировок. Он заработал их в цитадели, хотя я ни разу его там не видела. Возможно, он любимчик Меркьюри, получавший от него частные уроки? Домашний дракон, которого можно натравить на любого, кто пойдет наперекор воле лорда?

– Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред, – произнес он.

Из горла Сорасы вырвалось хриплое фырканье.

– Я такое уже слышала.

Он сжал пальцы в кулак.

– Но причиню, если вы меня заставите.

Порыв ветра качнул полу его мантии, и Сораса увидела на его поясе тяжелый удлиненный меч. Этот мужчина был совсем не таким бойцом, как Гарион. Его ужасный клинок предназначался не для показательных выступлений.

Однако даже самому искусному мечнику Варда было бы не под силу обнажить это оружие в таком положении, в котором сейчас находился ее преследователь.

Сораса оскалила зубы в мрачной улыбке.

– Ну так вперед.

– Как скажете.

Несмотря на то, что Сораса несколько десятилетий провела в постоянных тренировках, оттачивая свое тело до остроты лезвия, пес лорда Меркьюри каким-то непостижимым образом оказался быстрее ее. Он был подобен шторму, превосходя ее по рефлексам, реакциям и инстинктам. Она могла лишь пытаться предвидеть и предугадать его действия, чтобы совершить выпад первой.

Сораса зацепила кнут за бельевую веревку и соскочила со столба – в то же мгновение, когда ноги мужчины оторвались от планки. Он прыгнул вперед, намереваясь схватить ее за талию. Но вместо того, чтобы лететь ему навстречу, Сораса развернулась в воздухе, используя кнут и собственную инерцию, чтобы оттолкнуться ногами от стены. Этой смены направления оказалось достаточно, и Сораса уклонилась от него на несколько дюймов. Мужчина опустился на столб, на котором только что стояла она.

Под его весом деревянный брус треснул и раскололся. Продавец издал пронзительный вопль, когда исполинский убийца проломил его прилавок насквозь, раздавив груду подпорченных апельсинов.

Сораса разрезала бельевую веревку и, сжав в руке кнут, полетела вниз. Она подогнула ноги, чтобы смягчить удар от падения, и уверенно приземлилась, сопровождаемая развевающейся на бельевой веревке одеждой. Схватив залатанный зеленовато-голубой плащ, она накинула его на плечи.

Когда Сораса обернулась, выглядывая из-под нового капюшона, то увидела возвышавшуюся над толпой златовласую фигуру. Мужчина пытался протиснуться между прохожими, но они не пропускали его, отталкивая назад. Продавец фруктов даже начал забрасывать его испорченными апельсинами, но он не обращал внимания, вглядываясь в переулок словно охотничий пес, пытавшийся взять след.

Сораса не предоставила ему шанса и свернула обратно на главную дорогу. Она шла спокойным, размеренным шагом, превратившись в еще одну прохожую, прогуливающуюся по улицам Билскоса.

Продажа скота шла полным ходом; желающие принять участие в торгах останавливались, чтобы наблюдать за происходящим, собираясь в пеструю толпу, которая состояла как из людей, так и из животных. Сораса поменяла украденный плащ на длинный заляпанный дублет и шляпу, найденные в телеге какого-то фермера. Эти предметы одежды надежно прятали ее лицо и оружие, пусть в них она и выглядела хуже крестьянки.