– Если ты не отличаешься от своих собратьев, охранявших сокровищницу вашего народа, тебе это не удастся. Да и кто ты такой, чтобы лишать меня наследия, принадлежащего мне по праву рождения? Пусть я младше и не так значителен, но разве не будет справедливо, если у каждого из нас окажется по клинку наших предков, жителей утраченного мира?

– Твою авантюру ждет плачевный исход, – прорычал Кортаэль. – Сдавайся, чтобы мне не пришлось лишать тебя жизни!

Таристан скользнул ногой вперед с таким изяществом, словно был не воином, а танцором. Мгновенно отреагировав, Кортаэль поднес клинок к горлу брата.

– Ты вырос таким, каким тебя воспитывали Древние, – произнес он. – Воином, ученым, лордом, способным приказывать как людям, так и бессмертным. Ты стал наследником, которому предназначено воссоздать империю, погибшую давным-давно. И все это лишь для того, чтобы совершить то, что уже сделал я: вскрыть Веретена и распечатать проход. Чтобы помочь мирам воссоединиться. Чтобы позволить людям вернуться в дом, который они не видели уже множество столетий.

Он бросил взгляд на Дома.

– Что, Древний, скажешь, я не прав?

– Разверзнув Веретено, ты подвергнешь опасности все миры. Твоя корысть нас уничтожит, – прорычал Дом, теряя свое железное самообладание.

Таристан сделал еще один шаг по хлюпающей жиже, в которую превратилась земля.

– Одних она уничтожит, а иным принесет славу.

Невозмутимость слетела с лица Древнего, словно откинутый капюшон.

– Чудовище! – пророкотал Дом, вскидывая собственный меч.

Губы Таристана снова изогнулись в издевательской улыбке.

«Он получает от этого наслаждение», – с отвращением осознал Эндри.

– Нельзя вскрывать Веретена, – прорычал Дом. – Последствия…

– Не трать на него слова, – произнес Кортаэль. – Его участь предрешена.

Таристан замер на месте.

– Моя участь предрешена? – прошипел он. В его мягком тоне звенела опасность, словно клинок, скрытый под шелковой тканью. Внутри него клокотала ярость, подобная буре, бушевавшей над их головами.

У Эндри, стоявшего на холме, тревожно забилось сердце и участилось дыхание.

– Они забрали тебя, а затем обучали и твердили, что ты – особенный. Вновь обретенный император древней крови, рожденный Веретеном, – Таристан едва не дрожал от негодования. – Последний наследник древней династии, которому предречено величие. Тебе лишь предстояло заявить о своих правах на Древний Кор, а затем завоевать его и взойти на трон. Какая славная судьба для перворожденного сына родителей, которых ни ты, ни я не знали!

Обнажив зубы в похожей на оскал улыбке, он поднес обе руки к шлему и сорвал его с головы, чтобы все могли увидеть его лицо.

С губ Эндри сорвался изумленный вздох.

Братья застыли, словно зеркальные отражения друг друга.

Близнецы.

Пусть Кортаэль казался принцем, а Таристан – оборванцем, Эндри с трудом мог отличить одного от другого. У обоих были изящные черты, пронзительный взгляд, крутой подбородок, тонкие губы, высокий лоб и странная отрешенность, присущая всем, в чьих жилах текла Веретенная кровь. Она уподобляла их друг другу, отличая от всех прочих смертных.

Кортаэль в ужасе отшатнулся.

– Таристан, – произнес он, но шум дождя почти полностью заглушил его голос.

Его брат медленным, долгим движением вынул из ножен свой Веретенный клинок. Меч запел в унисон с колоколом – высокий свист слился с утробным ревом.

– Все твои мечты были даны извне. Каждую тропу, по которой ты ступал, для тебя находили другие, – продолжил Таристан.