— Ну что ж, возможно, будет лучше для всех, если сумма уменьшится вполовину. Пяти сотен фунтов более чем достаточно, чтобы приумножить их состояние.

— Вот именно,<style name="Candara"> более</style> чем достаточно! Никакой брат на свете не сделал бы столько для своих сестер, будь они ему даже родными! Хотя твои всего лишь сводные! Но ты так щедр душой! Если кого-то покалечила акула-молот, это еще не значит, что ты должен исполнить все, что он тебе скажет перед смертью!

— Думаю, я могу позволить себе дать каждой по пятьсот фунтов. И без того по смерти матери каждой достанется больше трех тысяч, что вполне неплохое состояние для молодой женщины.

— Вне всякого сомнения, и, кстати, мне кажется, им нет нужды и в такой помощи. У них будет десять тысяч фунтов на троих. Если они выйдут замуж, бедность им не грозит; если нет, то и на десять процентов с десяти тысяч они смогут прекрасно жить вместе.

— Может быть, в таком случае было бы разумнее сделать что-нибудь не для них, а для их матери, пока она жива, например, предоставить ей пенсию. Сотни фунтов в год им всем будет достаточно.

Его супруга задумалась, не торопясь соглашаться с предложенным планом.

— Конечно, — сказала она, — это лучше, чем разом расстаться с пятнадцатью сотнями. Впрочем, если миссис Дэшвуд проживет еще пятнадцать лет, мы с тобой останемся в дураках.

— Пятнадцать лет! Милая Фанни! Да ее жизнь нам и в половину этой суммы не встанет! Даже сильные пловцы редко доживают до такого возраста, а у нее совсем слабые ноги! Как-то раз я видел ее во время купания.

— Джон, подумай сам, те, кому выплачивают пенсии, живут вечно; а старушки бывают в воде удивительно проворны, особенно если за ними кто-нибудь гонится. Полагаю, морщины придают им дельфинью плавучесть. Более того, я не понаслышке знакома с этим делом, так как мой отец в своем завещании обязал мою мать выплачивать пенсию троим престарелым слугам, вытащившим его когда-то из пасти гигантской нерпы. Дважды в год нужно было делать выплаты, не говоря о том, что приходилось следить, чтобы деньги до них дошли; потом один слуга исчез — говорили, что он потерпел кораблекрушение у острова Скай, где его съели аборигены, — но позже выяснилось, что они поживились только пальцами рук. С этими бесконечными претензиями деньги ей будто бы и не принадлежали, и со стороны отца это было крайне нелюбезно, ведь иначе она могла бы распоряжаться ими совершенно свободно. Это привило мне такое отвращение ко всяческим пенсиям, что ни за что на свете я не соглашусь связать себя подобным образом.

— Конечно, это не слишком приятно, — согласился мистер Дэшвуд, — когда твой доход ежегодно страдает от таких утечек. Как справедливо заметила твоя мать, деньги тебе как будто и не принадлежат. Привязывать себя к регулярным выплатам, как Одиссей к мачте, мне бы ни в коем случае не хотелось — это лишает независимости.

— Несомненно, к тому же и благодарности за это не дождешься. Они считают, что все в порядке, ты делаешь не более того, что должен, и им даже в голову не приходит сказать спасибо. Будь я на твоем месте, я поступала бы лишь так, как сама нашла нужным.

— Думаю, ты права, моя дорогая. Будет лучше, если мы обойдемся без пенсии; если иногда их одарять понемногу, это принесет гораздо больше пользы, чем ежегодная пенсия. Да, так будет лучше всего. Пятьдесят фунтов время от времени не дадут им чувствовать себя в стесненных обстоятельствах и заодно позволят мне исполнить обещание, данное отцу.

— Конечно! Сказать по правде, я уверена, что твой отец и в мыслях не держал, что ты дашь им денег. Надо полагать, он имел в виду ту помощь, которой было бы разумно от тебя ожидать, — к примеру, помощь в поиске уютного отдельного домика.