— Да, господин.

— Кто способен разрушить собственную легенду одним последним безвестным рассказом? Кто променяет убийство героя Империума на спасение единственной человеческой души от смерти в бесконечном мраке?

Малкарион не дал ей времени на ответ. Уже разворачиваясь, он поднял орудия и наполнил зал оглушительным грохотом выстрелов.

Первый Коготь стоял наготове, окруженный отключенными сервиторами и бесценными комплектами терминаторской брони, которой не суждено было больше увидеть солнце.

Талос вложил гладиус в наголенные ножны, прикрепил разряженный болтер к бедру и обнажил Клинок Ангелов. Его наличник с изображением черепа — и с руной на лбу, обозначавшей тот самый титул, который был ему так ненавистен, — по очереди оглядел братьев.

Дыхание Меркуция вырывалось из вокс-решетки влажными всхлипами, он стоял достаточно прямо, чтобы удерживать штурмовой болтер. Его шлем, увенчанный двумя изогнутыми рогами, безмолвно смотрел на остальных.

Узас был в своем древнем шлеме с отпечатком пятерни. В одной руке он держал цепной топор, в другой гладиус. Его плащ из человеческой кожи, царственно наброшенный на одно плечо, контрастировал со свисавшими с доспеха черепами.

Кирион подготовил к бою цепной меч и болтер. Зигзаги молний на его наличнике казались рваными следами слез.

— Давайте покончим с этим, — произнес он. — Все равно жить мне уже надоело.

Талос улыбнулся, хотя так невесело ему еще ни разу не было. Узас ничего не сказал. Меркуций кивнул и заговорил, подавив стон:

— Мы доставим тебя на поверхность, брат. А когда Вариил выскажет все, что хотел, спустимся сюда и сдерем кожу с этой ксеносовской гарпии.

— Часто чем проще план, тем лучше, — заметил Кирион.

Талос вывел свой отряд в коридор, оставив заброшенные реликвии и безмозглых рабов медленно угасать во тьме.

XXVIII

ТАЙНАЯ ИСТИНА

Через час это стало помехой. Через два — проблемой.

К третьему часу они едва двигались.

— Просто бросьте меня, — сказал Меркуций, навалившийся на плечо Талоса.

Он задерживал их, замедлял их шаг. Талос знал это. Знали Кирион и Узас, а Меркуций знал лучше всех их, вместе взятых.

— Оставьте меня, — то и дело повторял он.

— Брось пушку, — отвечал Талос. — Она только мешает.

Меркуций сильнее прижал к себе штурмовой болтер.

— Просто оставьте меня. Я прикончу всех ксеносовских ублюдков, которые явятся сюда по мою душу. Если они идут за нами, я выиграю для вас немного времени.

Кирион шагал рядом с Талосом и хромающим воином. Он активировал закрытый канал, перевел дыхание и заговорил:

— Мы должны оставить его, брат.

Талос даже не взглянул в его сторону.

— Мы должны помалкивать.

— Мы должны умереть, Талос. Мы пришли сюда за этим. Меркуций уже умирает, а та рана на голове, что получил Узас, тоже выглядит паршиво. Череп у него рассечен до кости, а один глаз остался в том зале, где погиб Третий Коготь.

Талос не стал спорить.

— Узас беспокоит меня не меньше, чем Меркуций. Он кажется… холодным, отстраненным.

— Чтобы не сказать больше. Послушай, даже если Вариил подслушал шепот ксеносовских колдунов — что это изменит? Мы уже мертвы. Если мы не погибнем здесь, то умрем на орбите.

Талос ответил не сразу:

— Катер проскользнул внутрь осадного кольца. Он может проскочить и обратно. Ты слышал, что Вариил говорил насчет кораблей-призраков. Правила игры изменились.

— И ты ему веришь? Считаешь, что тебе суждено выжить и объединить легион?

— Я не знаю, во что верить.