Для начала он ослепил врага Воплем. Теперь противники не могли обнаружить устремившиеся в их сторону торпеды, так же как и почувствовать эффект от их столкновения с луной, пока не станет слишком поздно. В течение нескольких минут углубившиеся в скалу снаряды сделали свою работу. Талос не видел особой нужды в том, чтобы уничтожить всю луну, вызвав сферический взрыв в ее центре. Поэтому торпеды ударили в северное полушарие, ввинтившись в солевые равнины голых полярных шапок. Вместо того чтобы взорваться в ядре спутника, они пробили его скальп. Последовавшая серия запрограммированных ядерных взрывов на противоположной, ближней к вражескому кораблю стороне луны спровоцировала тектонический распад.

Спутник рассыпался на части. Без всякого изящества, что уж там говорить. Четверть его поверхности треснула и вырвалась в космос с такой скоростью, что даже гололитический дисплей «Эха» не смог вовремя настроиться, чтобы отследить изменения. Не позже чем через три минуты после того, как торпеды ударили в спутник, огромные куски породы начали откалываться. Поверхность луны покрылась паутиной гигантских трещин, изрыгнувших в ближайшее пространство плотное облако пыли.

— Отключить Вопль, — приказал Талос. — Поднять щиты, зарядить орудия. Полный вперед.

«Эхо» задрожал, вновь пробуждаясь к жизни, и помчался сквозь космос со всей резвостью голодной акулы. Стратегиум погрузился в обычный организованный хаос, когда офицеры и сервиторы кинулись к рабочим постам. Скрип и лязганье рычагов смешались с гулом голосов и стуком пальцев по клавишам.

— Крейсер Генезиса не показался? — спросил Талос с центрального трона.

На обзорном экране скальпированную луну, ободранную и жалкую, уже начало окружать новое поле астероидов.

— Вижу их, сэр, — отозвался мастер ауспика, с хлюпаньем втянув воздух сквозь респиратор. — Перевожу изображение на гололит.

Поначалу Талос не мог отличить судно от космического мусора. Гололит, как всегда, неверно мерцал, показывая сотни целей. Разрушенный край спутника выступал сбоку зубчатой линией. Обломки камня всех форм и размеров усыпали окружающее пространство, вращаясь в туманной дымке — частицах, слишком мелких, чтобы на них получилось навестись.

Они были там. Характерный раздвоенный нос боевого корабля Адептус Астартес и рунические символы их орудий, палящих в пустоту. Талос смотрел на гололитическое изображение маневрирующего корабля — крейсер Генезиса неожиданно оказался посреди астероидного поля и теперь разряжал батареи по обломкам, пытаясь вырваться на свободу.

Пророк был почти разочарован тем, что судно не уничтожил первый же взрыв, — но теперь, по крайней мере, он мог собственными глазами наблюдать его гибель.

— Не буду скрывать, что в эту минуту горжусь вами, — обратился он к команде. — Вы отлично справились, вы все.

Дрейфующие в невесомости скалы кружились, влетали друг в друга и распадались на еще более мелкие обломки. На гололитическом экране Талос увидел, как несколько крупных осколков врезались в корабль. Примитивная программа визуализации не могла показать весь тот огромный ущерб, который должны были нанести эти столкновения.

— Подведите корабль в зону видимости.

Талос знал, что для сокращения расстояния между кораблями потребуется еще несколько часов. У него появилась идея, как занять время, а заодно дополнительно уменьшить шансы проникших на борт воинов Генезиса.

— Установите связь с вражеским кораблем и настройте канал так, чтобы все вокс-динамики «Эха» транслировали наш разговор.

Мастер вокса Аури выполнила его приказ. После того как Вопль отключился, на мостике воцарилось относительное молчание. Теперь оно заполнилось эхом голосов с вражеского крейсера. Монотонное бормотание сервиторов служило фоном для глухих ударов каменных обломков о корпус и звучного голоса, с придыханием говорившего в микрофон:

— Я — Аэниас, капитан «Венца и мантии».