— Кодекс Астартес в действии, — ухмыльнулся Рувен. — Они передают свои самые крупные и лучшие корабли новорожденному имперскому флоту. Надеюсь, сегодня Тринадцатый получит хороший урок — пусть узнают, что бывает с теми, кто уступает мощнейшее свое оружие низшим существам.

Талос не отрываясь смотрел на развернувшуюся в небесах космическую баталию.

— Именно благодаря Кодексу Астартес пала наша крепость, и это была самая умело организованная атака на моей памяти со времен осады Терры, — тихо сказал он. — Так что я бы на твоем месте придержал язык до тех пор, пока не был бы уверен, что мы сумеем пережить это, брат. Флот так или иначе отрежет дальние подступы к системе.

— Как скажешь, — снисходительно отозвался Рувен.

В голосе его слышалась неприятная усмешка.

— Найди «Завет», Ксарл.

Ксарл уже всматривался в примитивный гололитический экран бортового ауспика. По его поверхности пробегали сотни рун.

— Думаю, его тут нет. Вознесенный, должно быть, сбежал.

— Что никого из нас бы не удивило, — заметил Кирион со штурманского кресла.

Тела погибших Ультрамаринов, пилота и стрелка, валялись у его ног, там, где их бросили Ксарл, Узас и Рувен. Узас молча глядел на остальных, время от времени нажимая на пуск цепного топора, отчего зубья оружия начинали кромсать воздух.

— Это топор Сар Зелла, — сказал Талос.

— Сар Зелл мертв, — ответил Узас. — Теперь это мой топор.

Талос снова обернулся к лобовому стеклу кабины, за которым кипел бой. Ксарл оставил напрасные надежды держаться подальше от сражения. Он вел катер между плывущими в пустоте громадами, делая все возможное, чтобы не попасть на линию огня.

— Первый Коготь десятой роты — любому кораблю легиона, принимающему выживших на борт.

Вокс немедленно разразился треском десятка голосов. Все спрашивали о Талосе. Некоторых заботила его безопасность, а другие искренне надеялись, что его труп остался внизу, в развалинах крепости.

— О! — хмыкнул Рувен без тени веселья. — Ну как же, один из избранников Ночного Призрака.

— Ты мог бы пуститься в погоню за убийцей нашего отца! — рявкнул Талос, оборачиваясь к нему. — Мне надоело твое нытье, колдун. Не стоит ненавидеть меня за то, что я отомстил за убийство примарха.

— Отомстил против собственного желания примарха, — фыркнул Рувен.

— Тем не менее это была месть. И мне этого достаточно. Почему ты до сих пор не можешь успокоиться?

— Итого, ты заработал в равной мере славу и бесчестие, и все лишь потому, что нарушил последнюю волю нашего отца. Никогда прежде отсутствие дисциплины не приносило подобной славы.

— Ты… — Талос замолчал, утомленный давним спором. — Ты говоришь как ребенок, обделенный материнским молоком. Перестань хныкать, Рувен.

Колдун не ответил. От его леденящей веселости, такой же ощутимой, как конденсат на стенах кабины, по спине бежали мурашки.

Талос не ответил на вокс-сообщения. Он знал, что за пределами десятой роты особой популярностью не пользуется, — по его прикидкам, число братьев, восхищавшихся им, равнялось числу тех, кто желал ему смерти, — но месть за гибель примарха принесла ему мрачную славу. Он подозревал, что презиравшие его втайне стыдились того, что сами не стали преследовать убийцу Ночного Призрака. В случае Рувена это определенно было так.

Вместо него ответил Ксарл:

— Да-да, талисман легиона все еще с нами.