Два прыжка, удивленные глаза охранников, которые падают с ножами в глотках. Из боковых коридоров уже бежит помощь, потому что по идее деваться мне некуда. Отовсюду звучат изумленные возгласы, но я уже у дверей. Защита, как тонкая пленка, неприятно натянулась на лице, но пропустила. Двери на себя, шиш, заперты. Вряд ли заперты чем-то особым. Пасс универсального заклинания открытия, и двери поддаются под моим натиском. Захлопываю их у себя за спиной — выдох. Двадцать пар глаз, смотрящих на меня, словно я какая-то неведомая зверушка, которая так внезапно прошмыгнула в комнату. Как прошмыгнула, не понятно, но вряд ли опасна, только не для собравшихся здесь нелюдей. Здравствуйте Лорды. Повеселимся? Это же бальная зала, здесь надо развлекаться, а не проблемы решать. Они опомнились практически сразу. Поднялись со своих стульев, высокие, величественные, истинные правители этого мира. Я не стал ждать, когда в меня полетят заклятья разной разрушительности, тем более, что убивать они меня не будут, им важно понять, как я сюда попал. А вот мне ничего про них понимать не надо, потому что я сегодня и судья, и палач в одном флаконе, вот только так получилось, что приговор я вынес не только им, но и себе. Но я не могу иначе. Одна из заповедей искусства войны гласит о том, что нельзя нападать, не имея хоть какого-то преимущества, а, учитывая весьма интересную систему наследования эльфов, я сейчас дам Олии, Гастингсу и Дарину прекрасное преимущество — полностью обезглавленная армия длинноухих, у которых корпоративная солидарность примерно, как у пауков в банке. Жертвуя собой, я обеспечу победу людям в битве за Гроумен, ну а дальше будет только от них зависеть, удержат они это преимущество, или снова все просрут.

Лорд-председатель, я так и не узнал, как его зовут, но это и неважно, вскинул руку, чтобы вдарить по мне, но я даже не защищался. У меня в руке был зажат браслет, который я приготовил заранее и теперь отпустил, позволяя упасть на пол, выдыхая одно единственное слово: «Отпускаю»

Вырвавшиеся на свободу чвыры действительно заметно подросли. Теперь они все напоминали взрослые особи, черных расплывающихся клякс я вообще не увидел. Спустя десять секунд, после моего появления, комната наполнилась визгами, криками, зовом о помощи, и куда величественная гордость делась? Во все стороны полетели мощные боевые заклятья, но на чвыр магия практически не действует, только на молодую поросль очень слабо магия разума, вот только молодых особей здесь нет. Их можно с помощью магии оттеснить и загнать в тот туннель, из которого они вылезли, но проблема в том, что туннеля здесь тоже нет и не было никогда.

Я улыбался, наблюдая за творившейся вокруг вакханалией кровавого насилия. Когда почувствовал сильный удар в спину, то все равно продолжал улыбаться, хотя было больно, было так больно, но недолго. А еще я успел посмотреть вниз, чтобы увидеть собственное сердце с оборванными сосудами из которых выливалась толчками кровь, насаженное на шип одного из чвыр, которым тот проткнул меня со спины насквозь, и наступила Темнота.

* * *

— Вы неплохо справились со своей задачей, майор Вяземский, — равнодушный, почти механический голос заставил меня поморщиться. Я ведь так и не понял, где именно нахожусь. Да и тела своего я совсем не чувствую.

— Я не майор Вяземский, — поправил я голос.

— Хм, — после секундной паузы произнес другой, ну, пуская будет женский. — Действительно. Какая интересная совокупность двух таких разных сознаний. Значит, вы предпочитаете называть себя Бертран Клифанг?

— Да, я так предпочитаю. Я ведь умер, к чему все эти разговоры?

— Смерть — понятие довольно относительное. Вы хорошо справились с поставленной перед вами задачей — разрушить гегемонию эльфов в этом мире. Уничтожить Совет вместе с Лордом-председателем было прекрасной идеей.