Таня принадлежала к совершенно определенному, французскому типу женщин. Таких он встречал неоднократно – сексуальные, ухоженные, слишком уверенные в своей привлекательности и сексуальности. Эта же полудсвочка-полуженщина, стоявшая рядом с ним, несколько интриговала. Уэбб назвал ее «пейзанкой» – то ли из-за очевидной наивности, то ли из-за одежды, в которой явно отдавалось предпочтение теплоте и удобству, а не моде. Но так ли это было на самом деле? И как она оказалась здесь, в городе стариков? Он вспомнил, как ворчали все члены группы, когда Гаррис Фелпс выбрал этот город из сотен других для пробных премьерных показов.

Все эти мысли пронеслись в голове Уэбба за те короткие мгновения, что он наблюдал за ней, за тем, как она в растерянности кусает губы и неосознанно-грациозным движением головы откидывает волосы – подальше от его изучающих рук.

– Пожалуйста, прекратите, прошу вас, – услышал он ее неожиданно резкий голос. А затем, уже гораздо мягче: – Не делайте из меня посмешище. Конечно, я должна была понимать, на что иду, когда заявилась сюда без приглашения, но дело в том, что…

– Так в чем же дело? – повторил он, не отводя глаз.

– Я гуляла по городу и увидела афишу, – Анна попыталась придать своему голосу холодность, но под его пристальным взглядом это плохо удавалось, – а боковая дверь в театр никогда не запирается. Поэтому я подумала, что Кэрол… ну просто возникло спонтанное желание увидеть ее… сделать сюрприз. Конечно, теперь я понимаю, что нужно было сначала позвонить…

– Кэрол? – Анне совсем не понравилось внезапно изменившееся выражение его глаз и ехидная нотка в голосе.

– Да, Кэрол! – отчаянно продолжала она, пытаясь вызвать понимание. – Мы целый год учились в одной школе и, хотя и не поддерживали близкие отношения, оставались подругами. – Господи, зачем она это рассказывает совершенно незнакомому человеку, загипнотизированная его золотисто-желтыми глазами? Надо было всего лишь поставить его на место и потихонечку исчезнуть. Тем более, что всеобщее внимание снова переключилось на сцену.

Но после того как Уэбб Карнаган, несмотря на жалкие попытки сопротивления, снял с ее руки перчатку и сжал ее пальцы в своих, Анна поняла, что при всем желании не смогла бы заставить себя уйти. Сигналы тревоги, посылаемые мозгом, были напрасны. Впервые за всю свою жизнь Анна поняла, что значит ощущать рядом с собой присутствие мужчины.

– Так вы старые школьные подружки с Кэрол? Чудесно! Вот оно – превращение бедной сиротки Энни Оукли в великую княгиню! Изумительное произношение и прочее, и прочее! К сожалению, сегодня днем Кэрол не осчастливила нас своим присутствием. Зато есть Таня – ее дублерша. Видите ли, Кэрол у нас что-то вроде пчелиной матки. Думаю, что в данный момент она отдыхает или причесывается – в общем, готовится к грандиозному вечернему представлению. Приходите вечером, думаю, что тогда вы сможете поболтать о старых добрых временах.

Анна завороженно слушала его бархатный голос и не могла понять, чем вызвана эта невесть откуда Взявшаяся едкость, – то ли он просто издевался над ней, то ли упоминание о Кэрол спровоцировало столь неожиданную перемену. И зачем он держит ее руку? Захлестнувшие ее эмоции смущали и опьяняли. Всю жизнь считать себя рационалисткой и оказаться совершенно не готовой к подобной ситуации! И зачем нужно было снимать обручальное кольцо? Но тогда это казалось вызовом любым попыткам заявить на нее права. А теперь? Анна просто не понимала: чего хочет Уэбб Карнаган, чего он добивается своим поведением?

– Мне действительно пора идти.