|
– Как у старика с деньгами? – осведомился Тяньчжэнь, уставившись в потолок, сунув руки в карманы и чуть приподнявшись на носочках, как это делал его любимый киноактер. – Опять деньги? – Мать не знала, плакать ей или смеяться. – Да пет. Не деньги. Нужен выходной костюм. Один мой приятель женится в следующую субботу и пригласил меня быть шафером. – На костюм надо двадцать – тридцать юаней. Тяньчжэнь рассмеялся, не меняя, как обычно, выражения лица, пожал плечами. – Как бы не так! Меньше чем сотней не отделаешься! Это ведь выходной костюм. – Поговори с отцом. По-моему, ради других не стоит… – Что же, я не могу раз в жизни как следует одеться? – Сам, сам скажи ему! Госпоже Чжан очень не хотелось брать на себя ответственность, а у сына не было ни малейшего желания вступать в дипломатические переговоры с отцом. – Ты же с ним в дружбе! Поговори. – Сын вдруг обнаружил, что мать с отцом в дружбе, и улыбнулся. – Ах ты паршивец! С кем же мне еще водить дружбу, как не с ним? С кем?… – Мать недоговорила и рассмеялась. А сын снова продемонстрировал зубы, потом подумал: мать наверняка замолвит за него словечко, и решил одарить ее еще более щедрой улыбкой. Широко раскрыв рот, он вдохнул воздух, пропитанный запахом соевого молока. 4 Вечером сын с отцом встретились. Тяньчжэнь курил и молчал. Чжан Дагэ тоже курил и молчал. Сын наблюдал за тем, как поднимается вверх дым, а отец, скосив глаза, смотрел на трубку. Прошло много времени, прежде чем Чжан Дагэ пришел к мысли, что созерцание трубки – дело бесполезное, и обратился к сыну с вопросом: – Сколько еще тебе учиться, Тяньчжэнь? – Самое большее год, – ответил Тяньчжэнь, хотя понятия не имел о том, когда наступит конец его ученью. – А после окончания что думаешь делать? – Лучше всего продолжить образование за границей. – Тяньчжэнь поправил складку на брюках. – Гм… – только и произнес Чжан Дагэ, снова уставившись на трубку. – Что же ты собираешься там изучать? – спросил он после долгого молчания. – Пока не знаю. Вообще мне хотелось бы заняться музыкой. – А сколько можно заработать музыкой? – Трудно сказать. Среди людей искусства есть и бедные и богатые. «Трудно сказать» – этих слов Чжан Дагэ очень не любил, но спорить с сыном не стал, только сказал после длительной паузы: – По-моему, лучше пойти по финансовой части. – Можно и по финансовой. Итак, решено, ты отправляешь меня за границу? – Этого я не сказал! А сколько стоит учение за границей? – Пожалуй, не больше двух-трех тысяч юаней в год. – Тяньчжэнь назвал приблизительную сумму. Его приятель, кажется, тратил в Париже шесть тысяч в год, но он содержал трех француженок, а на одну и трех тысяч хватит. Чжан Дагэ не знал, что и сказать. Три тысячи в год! Наивный малый, лучше не говорить об этом. Но Тяньчжэнь знал, что делает. Пока он представил отцу проект, но со временем наверняка добьется его осуществления. Не так-то легко выпотрошить «Старого буржуя». – А хороши нарциссы! Сам их вырастил? – Это был первый шаг к осуществлению мечты. Тяньчжэнь знал слабость старика и решил ею воспользоваться. – Не так уж они хороши, – с плохо скрываемой досадой сказал «Старый буржуй», перевел взгляд с трубки на сына и подошел к цветам. – Не так уж и хороши! Прошлогодние – низенькие, а в этом году – вон какие вымахали: в комнате жарко. – А гиацинтов ты не сажал? – Тяньчжэню было смешно, что он ведет такой разговор. – Они растут очень медленно, зацветают только в начале второй луны. |
