— Хорошо, — кивнул я и покинул его кабинет.

Я направился было на рабочее место, но тут встретился глазами с Леной, секретаршей. Та сидела на прежнем месте, и как только я вышел, старательно сделала вид, что меня совершенно не замечает. Видимо, с утра я был совсем рассеянный, потому что не сразу обратил на это внимание, зато сейчас до меня вдруг всё дошло. Вот я баран… Я же договаривался с ней на выходные встретиться, а потом, ничего не объяснив, просто её продинамил.

А сейчас пошёл мимо неё и лишь сухо поздоровался.

Представляю, что она там про себя думает, и какими словами меня обзывает.

Нет, не подумайте, я не подкаблучник и под женщин никогда не стелился. Но ошибки всегда признавал. И здесь я напортачил.

А чувство слабого пола лучше беречь. А то мало ли, что она мне в следующий раз в кофе подсыплет, и потом ведь не признается же.

Я ускорил шаг и направился не в свой кабинет, а к выходу, туда, где лифты.

На молчаливый вопрос Борьки — инженера-проектировщика слаботочных систем, ответил:

— Я на перекур.

Он посмотрел на меня удивлённым взглядом.

— Так ты же не куришь. Когда начал?

Я лишь усмехнулся и забежал в раскрывшийся лифт, услышав вслед: «На всех этот метеорит повлиял, на всех!»

Спустившись на первый этаж бизнес-центра, пробежался по небольшим магазинчикам, которых было в достатке. В одном купил конфеты, в соседнем цветочном присмотрел красивый букет и тут же побежал обратно в офис.

Благо на пути никто не встретился. Не хотелось бы сейчас объяснять, что это я тут разбегался, то курить несусь, то с цветами возвращаюсь.

Я вышел из дверей лифта и побежал по каменному полу в сторону кабинета Иннокентия Павловича. Надеюсь, он сейчас никуда не намылится, а то неловко выйдет.

Так увлёкся, что не заметил жёлтую табличку, свидетельствующую о том, что пол мокрый. А в следующий миг, уже летел лицом вперёд. Букет, который я сжимал в руках, попал аккурат в ведро, оставленное уборщицей.

Ну, прекрасно!

А самое забавное, что произошло это как раз перед открытой дверью в приёмную Иннокентия Павловича, и весь мой полет был прекрасно виден Лене.

Я, негромко ругнувшись, кое-как принял сидячее положение. Да, букету кранты. Хоть конфеты остались целы.

Краем взгляда заметил, что Лена ошарашенно смотрит на меня. Потом подскочила и подбежала к выходу.

— Максим Александрович, что с вами? Вам, может, помощь нужна? — удивлённо спросила она.

— Спасибо, Лена. Уж как-нибудь сам разберусь, — обречённо ответил я, принимая вертикальное положение, а затем протянул ей конфеты. — Это тебе. Букет… — я посмотрел на ведро с торчащим из него веником. — Тоже тебе, но его до тебя не донёс.

— Ой, спасибо! Как приятно! — глаза её расширились, а щёки покрылись румянцем. — Как неловко, спасибо большое!

Она с сожалением посмотрела на цветы, торчащие вверх черенками из ведра.

— Сейчас попробую достать, — произнесла она.

Я хотел было отговорить, но она меня опередила и вынула из ведра букет, с которого струями потекла вода.

Цветы выглядели, мягко говоря, жалко. Однако Лена, как настоящая женщина, посмотрела на меня с улыбкой и сказала:

— Какая красота!

Врёт же и не краснеет, но всё равно приятно.

— Лен, прости, что не смог с тобой встретиться, — произнёс я негромко. — У меня было очень важное дело. Настолько, что я даже не мог тебе объяснить, в чём дело. Да и вряд ли смогу. Там такое, лучше не спрашивать. Но вину свою признаю и готов её загладить.