Вот только, куда мне идти? Направо по коридору или налево?

    Самое время встать в гордую позу и заявить, что наше дело правое, а значит надо идти направо. А вот нефиг! Будем действовать наоборот!

    Я вздохнула и уверенно направилась налево. С чем черт не шутит?

    Искренне надеюсь, что Замку я нужна живой и относительно здоровой. Если я здесь заблужусь…

    Пройдя энное расстояние, замерять по метрам и сантиметрам как-то в голову не пришло, я обнаружила первую дверь. Так, что тут у нас?

    У нас тут оказалась винтовая лестница, ведущая вниз. Пошли? Гм, и у кого я сейчас спрашиваю?

    Шаги едва слышны. Интересно, все-таки. Куда делись набойки на моих сапогах? Я бросила короткий взгляд на ноги и уточнила вопрос: куда делись мои сапоги?! Ну, те, в которых я в Замок изначально попала? Кто меня, все-таки, переодевал?

    Этажом ниже коридор расходился под прямым углом. Для разнообразия, я, на этот раз решила пойти направо. Благо, в той стороне виднелась еще одна дверь. Остается только надеяться, что за ней не тронный зал! Широко перекрестившись для верности, я толкнула дверь.

    Вы таки будете смеяться, но за дверью я обнаружила Ллевеллина. Судя по всему, я попала сейчас именно в его комнату. Рыцарь, уже успевший сменить рубаху, был занят. Он играл в шахматы. Не знаю, уж с кем, но факт остается фактом: Ллевеллин играл черными фигурами, белые двигались сами.

    Услышав мои шаги, юноша вскинул голову, повернулся ко мне, а потом и вовсе вскочил на ноги:

    - Миледи? Прошу простить меня, я не услышал, как вы вошли.

    Ну, а я о чем говорю? Все диалоги начинаются со слов «извините, миледи, был не прав».

    - Сыграем в шахматы? - перебила я Рыцаря, чтобы не слышать в очередной раз его извинений.

    Поклон-кивок:

    - Как будет угодно, миледи, - пряди черных волос качнулись подле лица.

    Ллевеллин поставил мне мат на пятнадцатом ходу. Здесь попрошу без неприличных намеков - все в пределах норм поведения в общественных местах. Мат - этот тот который за шахом идет, а не тот, которым выражаются всякие нехорошие личности, и даже не тот, что валяется в спортзале. Что ни говори, а прогресс! Когда я играла в шахматы с отцом, он выигрывал у меня ходу на десятом. Да, я не Карпов с Каспаровым (а что, с первого взгляда не заметно?), но, по-моему, для нормальной жизни вполне достаточно начальных знаний на тему того, как ходят фигуры, все эти миттельшпили - излишни, тем более, что гроссмейстером становиться я никогда не собиралась.

    А теперь и не стану, а, ладно, забыли!

    - Ллевеллин, пошли обедать?

    - Как будет угодно миледи.

    Я повешусь!

    Боже, но какой у него голос! Чуть суховатый, но в то же время мягкий, обволакивающий. Так и хочется слушать, слушать, слушать.

    Тьфу, о чем я только думаю?! Сгинь, наваждение!

    Столовая, к счастью, оказалась не в тронном зале, хотя и поблизости от него. Ллевеллин проводил меня к невысокому помосту, на котором стоял тяжелый дубовый стол:

    - Прошу, миледи.

    Я осторожно обошла стол и уселась на стул с высокой, покрытой резьбой спинкой. И?.. Что дальше?

    Ллевеллин отступил на несколько шагов назад, медленно провел ладонью перед лицом. Как-кие у него глаза! Боже, какие глаза! Лицо совершенно спокойно, а глаза… как у обиженного ребенка, у которого отняли последнюю конфету, пообещав взамен отвести в зоопарк, а потом обманули.

    Гелла, ну, о чем ты думаешь?!

    По деревянной покарбованой кое-где столешнице расстелилась белоснежная скатерть.