Как оказалось, в этот раз Хаширама пришел не узнать о моем здоровье, а напомнить об обещании прервать технику воскрешения.

– С риненганом я мог бы оживить вас до конца, сделать по–настоящему живым.

– Заманчивое предложение, – Первый улыбнулся, однако все–таки покачал головой. – Но меня на том свете заждались, я и так уже подзадержался.

Я едва успел прикусить язык и не спросить, кто именно там его дожидается – Мадара или Мито. Хотя, если подумать, Узумаки пережила мужа почти на два десятка лет и, видимо, не очень–то торопилась на встречу, а мой безумный предок отошел в мир иной всего несколько месяцев назад… Теперь главное, чтобы Хаширама не догадался о моих мыслях, вряд ли он одобрит подобные инсинуации.

– Ну если так, то я готов. Только давайте найдем какое–нибудь более подходящее место, а то меня совесть заест, если потом придется веником собирать ваш прах в совок.

Хаширама почему–то нашел мои слова забавными и рассмеялся.

– Ты прав, Саске–кун. Кажется, я знаю такое место.

Несколько минут спустя мы уже стояли на горе Хокаге, откуда открывался великолепный вид на Коноху. Отсюда деревня казалась игрушечной и была почти в точности похожа на макет, который я предложил Пятой, хотя строители и внесли кое–какие изменения.

– Спасибо тебе. Ты много сделал для Конохи, и теперь она стала еще красивее, чем в мое время, – кажется, Первый тоже остался доволен моими достижениями в архитектуре.

– Не благодарите. Прежде всего, я защищал свой дом.

– Жаль, что Мадара этого не видит. Ему бы понравилось.

На эту реплику я только пожал плечами. Если честно, я был рад, что двоюродный прадедушка наконец–то упокоился и не может лично здесь поприсутствовать.

– Ну что ж. Пора закончить эту историю, – Хаширама повернулся ко мне, возвратившись из собственных воспоминаний.

Я хотел спросить, уверен ли он, но при взгляде на его лицо сразу понял ответ. И вместо этого произнес:

– Как насчет музыки? Еще могу предложить «Полет блаженства», вы уже видели его в деле.

– Какой сервис, – восхитился Хокаге. – Если бы люди могли выбирать свою смерть, то ты стал бы весьма популярен. Пожалуй, возьму и то и другое.

Я активировал гендзюцу, и вокруг Хаширамы закружился вихрь иллюзорных листьев. Один из них – с круглой дыркой посередине – упал Первому на ладонь. Бывший Хокаге смотрел, как я складываю печати для отмены техники Эдо Тенсей, и не видел. Сейчас он переживал самые счастливые моменты своей жизни. Он продолжал улыбаться, когда с его тела начали осыпаться крупные хлопья праха, похожие на лепестки неведомых серых цветов. Ветер подхватывал невесомый пепел, и это было даже красиво. В небо ударил ослепительный столб света, и душа Хаширамы вернулась в Чистый мир.

На земле осталось только бездушное тело, в свое время старательно выращенное Мадарой. Рассудив, что не пропадать же добру, я запечатал его во внутренний мир. Однажды оно мне наверняка пригодится.

К тому времени, как я вернулся домой, Наруто успел оправиться от новости о моем уходе, и предпринял новую попытку уговорить меня остаться. Если честно, я и сам не хотел покидать Коноху так быстро, но у меня просто не было выбора. Я ничего не мог поделать. Возможно, сила, которую мне удалось отхватить, уже равна божественной, только вот пользоваться ей я пока не могу, да и не очень представляю, в чем именно эта самая «божественность» заключается.

Когда Наруто в своих уговорах непроизвольно задействовал свой мозговынос, мне пришлось применить мою усовершенствованную секретную технику глазки–как–у кота–из–Шрека.