Изменить размер шрифта - +

Лейтенант Тарануха не отстал от него по части «пивного» имиджа, хотя одет был в серые штаны и мятую серую рубашку-апаш; он «косил» под бельгийца.

Старший лейтенант Жарницкий, прекрасно владевший девятью языками, в том числе арабским, сидел в отдалении, в белом бурнусе. У него была накладная борода и усы. В Дохе он представился жителем Саудовской Аравии Жюнусом Саидбейли.

Старший лейтенант Есипчук тоже сидел за столиком по соседству, делая вид, что он занятый делом клерк; перед ним был раскрыт новенький ноутбук.

Удивить ноутом или ридером в нынешние времена нельзя было даже папуасов Новой Гвинеи, поэтому на «клерка» посетители бара с любопытством не глядели.

И наконец, присоединившийся к группе Одинцова специалист по Катару Петро Кондырин, капитан, бритый наголо, с большой серьгой в ухе, обстоятельный и медлительный с виду, играл русского туриста, точнее, украинского, одетый в рубашку-вышиванку с украинским орнаментом и штаны «а-ля станичник» из гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Он тоже, как и Брызгалов, пил пиво и рассматривал красочный рекламный буклет с видами Катара.

Максим подсел к нему, спросил по-английски:

— Разрешите?

— А? — выкатил на него воловьи глаза «хохол» Кондырин.

— Раша? — улыбнулся Максим.

— Не-а, Вкраина, — сказал капитан. — Инглиз?

— Йес, англичанин, — кивнул Максим, за несколько секунд успев просчитать посетителей бара и определить, что он не забит под завязку сотрудниками эмирской контрразведки Mubahith.

— Пива хошь?

— Оф коз.

Капитан подозвал официанта.

— Пива моему другу инглизу, такого же.

Официант, понимавший русскую речь, принёс кружку тёмного местного пива под названием «Harkoto».

Максим оценил это название по-русски, усмехнулся, но от пива не отказался.

— Гуд бир!

— А як же, — философски ответил Кондырин. — Думаю, из песка варят. План остаётся прежним, без изменений?

— Пока без. — Максим поднял кружку. — Камрад!

Пиво было так себе, но следовало поддерживать непринуждённость, и он его похвалил:

— Хорошее, действительно почти как наш английский эль, простоявший на жаре пару месяцев.

— Когда начнём? — продолжил деловой разговор Кондырин, не склонный к пустопорожней болтовне.

Остальные бойцы группы прислушивались к нему краем уха, но делали вид, что заняты своими заботами.

— Мне позвонят.

Максим снова поднял кружку.

Группа «Кресс» должна была завершить операцию, начавшуюся давно, ещё месяц назад. Её основные этапы уже были закончены, определено местонахождение пленника, условия содержания в тюрьме, а главное — время и место передачи «русского террориста» в руки сотрудников ЦРУ, которые собирались вывезти его в США. Все необходимые меры для перехвата пленника были предприняты, и оперативникам Максима оставалось «самое простое» — закончить начатое другими сотрудниками спецподразделений ГРУ.

Он пересел к Брызгалову.

Небритый «немец» приветствовал его по-немецки, они стукнулись кружками.

— Выход?

Максим бросил взгляд на часы.

— Через сорок минут, если ничего не изменится. Переходим «на ухо».

Он имел в виду радиосвязь. У всех бойцов группы имелись рации, замаскированные под серьги или нашейные кресты, работающие на расстоянии до пяти километров, и с этого момента группа прекращала переговоры между своими по мобильным телефонам.

Был известен точный маршрут перевозки задержанного из тюрьмы «Аль-Бида» в аэропорт Дохи — по улице Аль-Кар-ниш, мимо штаб-квартиры Qatar Petroleum и Центра международной гуманитарной помощи, где, собственно, и сидели главные разведчики и манипуляторы ЦРУ.

Быстрый переход