Дорис удивленно взглянула на графа и заметила:

— Вопрос, на который не смогла дать ответа тетя Патриция, вряд ли может быть разрешен мною.

Граф Полтаво не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее голосе.

— Этот вопрос касается вас лично.

— Ах! — глаза Дорис засверкали, и она нетерпеливо постукивала каблучками о пол. Потом она рассмеялась. — Я слышала, что вы никогда не говорите того, что думаете, и никогда не думаете о том, что говорите.

— Прошу простить меня, мисс Грей, но это не так. Когда я обращаюсь к вам, мои слова соответствуют моим помыслам. Я не склонен откровенничать со всеми — к чему раскрывать свою душу, обнажать свои чувства и мысли перед окружающими? Это не соответствует моим взглядам, — и Полтаво сделал выразительный жест. — Но с вами я буду откровенен, я чувствую, что чем-то задел вас, мисс Грей, что я позволил себе по отношению к вам какое-то упущение, или же моя незначительная персона просто не вызывает в вас симпатии. Это так?

Нельзя было отказать в откровенности графу Полтаво, но девушка не была расположена в данную минуту беседовать об этом. Глаза ее смотрели вдаль, и черты лица приобрели неожиданно большое сходство с чертами лица ее дяди.

— Это и есть вопрос, который вы хотели мне задать? — спросила она.

Граф молча наклонил голову.

— В таком случае я отвечу на него, — прошептала она, и в ее голосе послышалось волнение. — Я отвечу на вашу откровенность откровенностью и положу конец этому неопределенному состоянию.

— Это мое сокровенное желание.

Дорис продолжала говорить, не обратив внимания на его замечание.

— Вы правы, и я рада возможности открыто сказать вам об этом. Вы не вызываете во мне симпатии. Быть, может, мне следовало бы избрать другое выражение, но это так. Мне не симпатичен ваш таинственный образ жизни — в нем кроется что-то темное. Я боюсь вашего влияния на моего дядю. Я познакомилась с вами всего две недели тому назад; мистер Фаррингтон знаком с вами лишь неделю, и все же вы осмелились сделать мне предложение. Я могу подобный образ действий назвать бесстыдным. Сегодня вы пробыли у моего дяди в течение трех часов. Я могу предполагать, какой характер носило ваше посещение.

— Боюсь, что вы подозреваете нечто, не совпадающее с истиной.

Фаррингтон подозрительно взглянул на беседовавших. Полтаво продолжал:

— Я хотел бы лишь быть вашим другом в тот день, когда вам понадобилась бы моя помощь, — тихо прошептал он. — И поверьте, этот день скоро наступит.

— Вы это говорите серьезно? — озабоченно осведомилась Дорис.

Он кивнул головой.

— Если бы я могла довериться вам! Да, я нуждаюсь в поддержке друга. Если бы вы знали, как томят меня сомнения! Какой я испытываю порой страх! — Голос девушки задрожал. — Что-то совершается совсем не так, как следовало бы, но я не могу вам всего объяснить… Если бы вы согласились помочь мне. Разрешите задать вам вопрос?

— Спрашивайте меня о чем угодно.

— И вы мне ответите откровенно и честно? — Дорис походила в волнении на ребенка.

Полтаво улыбнулся.

— Если я вообще буду в состоянии ответить на ваш вопрос, то будьте уверены, что я скажу вам правду.

— В таком случае скажите мне, доктор Фолл — ваш друг?

— Да, он мой близкий друг, — ответил Полтаво, хотя не имел никакого понятия о том, кто такой этот врач. Он полагал, что создавшееся положение оправдывает любую ложь, лишь бы она дала возможность выяснить что-либо новое. Лгал Полтаво легко и непринужденно.