— Я проверяю файлы системы безопасности, — объясняет господин Нандха. — Это займет всего несколько минут. Какая ирония! Они защищали свою «ферму памяти» с помощью квантовых ключей, а противопожарная система — простой четырехразрядный вывод. Что и послужило, — добавляет он, пока строки команд проплывают у него перед глазами, — причиной катастрофы. Вам уже известно примерное время пожара?

— Таймер на плите остановился в семь двадцать две.

— Здесь имеется команда от страховой компании на отключение системы противопожарной защиты — вне всякого сомнения, ложная. Получена в семь ноль-пять. Она также активировала и дверные запоры.

— Значит, их буквально замуровали.

— Да.

Господин Нандха встает, отряхивает с себя пыль и грязь, с брезгливостью замечая мягкую черную гарь с десятипроцентным содержанием человеческого жира.

— А это, в свою очередь, значит, что мы имеем дело с убийством. — Он возвращает аватары обратно в коробку. — Придется поехать к себе для подготовки доклада с описанием ситуации. Мне будут нужны самые лучшие процессоры в нашем отделе еще до полудня. Да, кстати, господин Чаухан. — Патологоанатом поднимает глаза от последнего трупа, обгоревшего до костей, но сохранившего среди черного пепла жуткий оскал белоснежных зубов. Он узнает его — наглый обезьяний оскал Радхакришны. — Я вам позвоню в три. Надеюсь, что к тому времени у вас уже будет что-нибудь для меня.

Выходя из сожженного дотла офиса сундарбана Бадрината, Сыщик Кришны не может забыть страшной улыбки трупа.

За завтраком беседа вращается вокруг приема у Даваров.

— Нам нужно тоже устроить что-то в этом роде, — настаивает Парвати.

Она так свежа и обворожительна с цветком в длинных черных волосах. У нее за спиной слышатся приятные мужские баритоны: игроки в крикет дают интервью перед матчем.

— Когда наш сад на крыше будет закончен, мы устроим настоящий большой прием, о котором будут говорить не сколько недель. — Парвати вытаскивает из сумочки ежедневник. — Как насчет октября? Он будет выглядеть восхитительно после позднего муссона.

— Мы что, смотрим крикет? — спрашивает господин Нандха.

— Ах, крикет? А я и не заметила. — Женщина делает взмах рукой в сторону телевизора, обозначающий полное безразличие к тому, что там происходит, переключает каналы, и на экране появляются индийские танцовщицы. — Ну вот. Доволен? Октябрь — хороший месяц, очень ровный в смысле погоды. Но, конечно, после приема у Даваров мы можем многих разочаровать. Сад, бесспорно, очень мил, и мне он очень нравится, и ты так хорошо поступил, что разрешил им заняться... но ведь это только растения. А как ты думаешь, сколько им стоило завести ребенка-брахмана?

— Больше, чем может себе позволить офицер из Отдела расследования законности лицензирования искусственного интеллекта.

— О, любимый, мне и в голову не приходило...

Повнимательней прислушивайся к собственным словам, моя бюль-бюль, подумал он. Ты постоянно проговариваешься, с твоих прелестных губок срываются такие ужасные признания, и ты надеешься, что на них не обратят внимания, потому что ты так мила и легкомысленна. Я слышал, что говорят о тебе светские дамы, которым ты так завидуешь, и ничего не сказал, потому что они были правы. Ты старомодна, искренна и всегда говоришь то, что думаешь. В отличие от них ты честна и откровенна в своих устремлениях, и именно поэтому я постараюсь, чтобы вы как можно меньше общались.

Бхарти, ведущая «Утреннего банкета», без умолку тараторила об Особых Утренних Гостях.