— Пожалуйста, предоставьте мне протокол перемещений всех военных сарисинов, патрулирующих над Варанаси, за последние двенадцать часов.

Викрам облизывает верхнюю губу. На нем сегодня широкие кроссовки, псевдошорты, доходящие до середины икр, и облегающая майка.

— Без проблем. А зачем?

— У меня появилась мысль, что мы имеем дело не с обычным поджогом, а с последствиями удара, нанесенного инфракрасным лазером с летательного аппарата, оснащенного боевыми сарисинами. — Брови Вика удивленно приподнимаются. — У вас есть какие-нибудь сведения относительно источника «лок-дауна» в системе безопасности?

— Сразу могу сказать только одно: он не из варанасского отделения «Ахурамазда мьючуэл». Их источники хорошо прикрыты, но думаю, что можно отследить. Мы получили кое-какие первоначальные данные из тех материалов, которые удалось спасти у Бадрината. Что бы там ни хотели уничтожить, в придачу испорчена масса дорогого имущества. Мы потеряли бодхисофты Джима Кэри, Мадонны, Фила Коллинза...

— Не думаю, что их интересовали бодхисофты или даже вообще какая-либо информация, — замечает господин Нандха. — Полагаю, что преступники охотились за людьми.

— Как же так получается? Мы работаем в Отделе лицензирования сарисинов, но в конце концов нам всегда приходится иметь дело с людьми, — говорит Викрам. — В следующий раз, когда я вам сильно понадоблюсь, просто перешлите сообщение, пожалуйста. Эти проклятые ступеньки меня доконают.

Подобное поведение недостойно старшего следователя, хочет ответить господин Нандхе. Порядок, пристойность, идеально чистые костюмы — вот о чем следовало бы тебе подумать. О своей варне. На его десятый холи мать одела детей как маленьких джедаев — в развевающиеся одежды. Нандха наблюдал за тем, как его младшие брат и сестра разгуливали в плащах с капюшонами, сделанных из старых простыней, и стреляли из игрушечного «супероружия» по «силам тьмы». И до сих пор ему становится дурно от чувства унижения, испытываемого всякий раз при воспоминании о том, как он разгуливал у всех на виду в жалких лохмотьях и с дешевыми игрушками в руках... В ту же ночь Нандха вышел из своей комнаты, отнес все это барахло к ночному сторожу Дипендре, бросил в жаровню и сжег дотла. Гнев отца был безмерен, но видеть разочарование и огорчение матери ему было еще тяжелее. Тем не менее Нандха стоически перенес все наказания и проклятия в свой адрес, так как знал, что избежал гораздо худшего — позора.

Господин Нандха нащупывает лайтхёк. Сейчас он позвонит Парвати и откровенно, безо всяких недомолвок скажет все, что думает по поводу разговоров о детях-брахманах. Он расставит все точки над «i» — так, чтобы жене стало понятно его мнение, чтобы никогда больше она не начинала разговор на эту тему.

Господин Нандха надевает хёк на ухо и уже начинает вызывать номер, когда внезапно его прерывает еще один звонок.

— М-да? — произносит Сыщик Кришны с явным неудовольствием в голосе.

Звонит Чаухан.

— Новость важная, раз я сам звоню. Могу вам кое-что показать, Нандха.

— Значит, это все-таки был инфракрасный лазер? — говорит господин Нандха, входя в морг.

Трупы лежат на фаянсовых столах — почерневшие, сморщившиеся, похожие на мумий.

— Вот именно, — отвечает всегда жизнерадостный, слегка хамоватый Чаухан, который расхаживает по моргу в зеленом халате в окружении суровых медсестер. — Короткий направленный импульс высокой интенсивности, генерирован мощным инфракрасным лазерным устройством скорее всего с воздуха, хотя я не исключаю и удар из жилого комплекса Шанти Рана, расположенного напротив.

Один из трупов, обгоревший больше остальных, кажется просто черным бревном с обнаженными ребрами и желтыми бедренными костями.