— Узрите августейшее величество, — промолвил Глас блеска. — Узрите владыку Восстанавливающиеся Службы, который дает блеску прочную и надежную инфраструктуру!

«Похоже на боевой клич, чтобы созывать войска», — произнес Силач.

«Он уместен. Землетрясение так много разрушило. Почему не сделать восстановление квазисвященным долгом?»

Фудир выбранил их:

— Тихо! Мы здесь не для того, чтобы насмехаться над их обрядами.

— Кто, — вопросил Глас, — приближается к августейшему величеству?

Фудир поклонился и, прижав левую руку к сердцу, взмахнул правой.

— Известен я как Донован-буиг с Иеговы, специальный эмиссар Особой службы при дворе Утренней Росы. Моя спутница — оллам Мéарана с Дангчао, мастер кларсаха.

Император побледнел, потом залился краской.

— Ах вот оно что! — произнес он. — Ты очень сильно напоминаешь мою знаменитую предшественницу, и я счел… Ах, я счел, что она вернулась, дабы вновь приступить к своим обязанностям.

Император хлопнул в ладоши, и лакей ударил в гонг.

— Подать пышки и лепешки!

Помощники и лакеи сновали, казалось, совершенно беспорядочно, но вскоре в центре комнаты появился стол со скатертью, салфетками и чашками из тонкого фарфора. Вокруг стола поставили три кресла с мягкими спинками, прикатили серебряный чайный сервиз. Церемониальный эскорт принес тарелку с бисквитами, и посетителям указали на их места. Император сошел с Трона Плюща, снял желтую мантию и передал помощнику представителя заместителя секретаря придворного гардероба, который принял ее, сложил и с отточенным мастерством отступил назад.

Под мантией на императоре был обычный повседневный наряд: укороченный полотняный китель темно-синего цвета с медными пуговицами поверх темно-желтого жилета и панталоны под стать. На ногах были сапоги для верховой езды с золотыми шпорами. Горло прикрывал накрахмаленный платок. Император сел во главе стола и, взмахнув ладонью, отпустил обслугу и министров. Те торопливо отошли к стенам, где приняли непринужденные позы, притворяясь, будто общаются между собой, но неусыпно следя, не вызовет ли их его величество.

— Чаю? — спросил его величество, поднеся чашку к самовару.

Он следовал церемонии с безукоризненной точностью. Один кусочек сахара или два? Крем? Лепешку? Джем? Каждое движение выверено, каждое помешивание ложечкой имеет определенный радиус и количество оборотов.

Фудир предположил, что это чертополохов эквивалент терранской церемонии хлеба и соли. Более утонченный, само собой, в безумно вычурном чертополоховом стиле.

Собственноручно все приготовив, Восстанавливающиеся Службы нараспев произнес формальную фразу:

— А теперь мы немного побеседуем.

Арфистка не знала, с чего начать, но Фудир непринужденно произнес:

— Как обстоят дела после большого землетрясения, ваше императорское величество? Надеюсь, восстановление идет полным ходом?

— О да. Вполне, благодарю вас. И на время полдника зовите меня Джимми. Порт-Цинчестер пока еще не отремонтирован, но, возможно, к концу шестомесяца. Ты, — указал император на арфистку, — я спутал тебя с другой. Она тоже из Своры. Она дала мне мандат на правление. Как я проклинаю тот день.

— Бан Бриджит может быть очень убедительной, — заметил Фудир.

— Ах, так вы ее знаете!

— Она — моя мать, — ответила арфистка.

— А мне поручили сопроводить к ней дочь.