— Что у нас тут? — спросил он у клерка и, когда ему объяснили ситуацию, повернулся к Билли Чинсу. — Ты-друг терри? Ладно-ладно. Мы работать, гилди хитмутгар, ты? Охо! Кто твой хозяин? Этот?

Он окинул Донована скептическим взглядом, но быстрое рукопожатие показало, что они оба — члены Братства.

— Все минуем быстро мы, брат мой, за номинальную пошлину. Наречен я Хендрик тен Муктар, старший маклер дома Колперк. Я возьму с вас не более одного марека, ради чести. — Он совершил сложные пассы руками. — Но для Кошеля Безмена они возьмут не менее сотни мареков, каким бы мелким ни был контракт наш.

— Прошу, прошу, — затараторил Билли Чинс. — Я-друг принадлежать этому человеку, Доновану. Не принадлежать тебе-другу.

И добавил, уже Доновану:

— Я принадлежать тебе. Не принадлежать ему. Прошу, не гнать Билли Чинса!

Донован помахал пальцами и обратился к тен Муктару:

— Простите ему его нетерпеливость.

— Ничего. Вот. Узрите стандартный контракт. Впишите имена свои здесь, здесь и здесь. Да, световая ручка, способная сканировать. Охо! Карточка Своры! Знай я о ней, пошлина ваша взмыла бы до самих небес. Глубокие карманы имеет Свора.

Когда все процедуры были завершены с точностью, согласно Ганзардскому стандартному положению № 189.3, статьи 5, параграфа 6.2 (а), Билли Чинс подергал тен Муктара за полы одежды и с трепетом спросил:

— Все-все терри иметь тут много всякого, как ты-друг?

Тен Муктар грустно улыбнулся и обратился к Доновану:

— Скажи своему мальчику, что на Ганзе не чинят препон тем, кто жаждет работать, и многие из изначального народа озолотились здесь. Но от вас не утаилось, что, когда клерку понадобился маклер для приобретения терранского контракта, он послал за терранином. Мы процветаем здесь и пользуемся большими вольностями, но двери общества заперты для нас.

— Насчет притеснений, — заметил Донован, — им не сравниться с линчевателями Арфалуна.

— Это почти одно и то же, — пожав плечами, произнес тен Муктар. — Дела здесь ведутся на вечеринках и партиях в гольф. Где ожидаешь большего, мелкие обиды раздражают сильнее.

Переходы шли над залом биржи, и компания остановилась, чтобы с балюстрады оглядеть кипевшую внизу деятельность.

Целая толпа арфалунских пьяниц не смогла бы устроить столько шума и суеты, как люди в зале. Они кричали и отправляли сообщения, вели переговоры и торговались, размахивали пальцами в загадочных жестах. По табло текли перечни товаров и грузов, прибывающих на орбиту, и брокеры, сидящие у стен, отправляли курьеров спрашивать и предлагать цены, которые метались вверх и вниз по шкале, пока не совпадали и товар не продавался. По большей части все происходило, когда корабль еще только полз, а его груз мог быть продан и перепродан еще до того, как он достигнет высокой орбиты Танцующей.

Толпа последовала по коридору к широкой площади на уровне третьего этажа. В этом регионе Танцующей Дамы наступала зима, и снежинки ложились на плитку и рукава, липли к подошвам одетых не по погоде иномирян. Новоприбывшие рассыпались, вызывая воздушные такси или скопом направляясь к трамвайной станции, либо же торопливо пересекали площадь, спеша к отелю «Странствующий квазар».

Отель — прочное семиэтажное здание из темного грабового бруса — считался крупнейшей деревянной постройкой во всем Спиральном Рукаве.