Глава 5

Лиа наложила последние швы по краю покрывала, украшенного цепочкой бело-синего ирландского узора, и разгладила его на коленях. Когда Дженни засмеялась, она подняла глаза.

— Мне это только кажется, или у тебя действительно дрожат руки?

Лиа улыбнулась в ответ.

— Кажется, немного дрожат. — Она на секунду замолчала. — Это звонит колокол? Дженни громко рассмеялась.

— Боюсь, что нет.

— Они не забудут позвонить, ведь правда? Я хочу сказать, когда Уэсли приедет, они не забудут сказать мне об этом?

— Лиа, — ответила Дженни и положила руку ей на плечо. Тревис и Риган тоже ждут его. Как только Уэсли появится, они позвонят в колокол.

И тут на пристани громко и радостно зазвонил колокол. Лиа не шелохнулась, но от лица ее отхлынула кровь.

— И не смотри так испуганно. — Дженни засмеялась. — А теперь идем встречать его.

Лиа медленно поднялась со стула и с сомнением оглядела свое оттенявшее рыжеватые волосы платье из шелковой саржи темного красно-коричневого цвета, с высокой талией, которую опоясывали черные шелковые ленты. В высоко зачесанные волосы были вплетены такие же ленты.

— Какая ты красивая, — произнесла Дженни, и в это время в комнату вбежала Риган.

— Ты что, собираешься сидеть здесь целый день? спросила она. — Ты не хочешь его видеть?

— Да! — воскликнула Лиа. — Конечно же! И все трое выбежали из ткацкой мастерской. Две недели назад Уэсли сообщил Тревису, что вместе со Стивеном возвращается примерно второго апреля; сегодня же был третий день месяца. Тревис послал одного из работников вверх по реке для встречи путешественников. Было условлено, что при их появлении зазвонит большой колокол на пристани, чтобы все могли прийти и встретить их.

На бегу Лиа коснулась золотой монеты, прикрепленной к ткани внутри кармана; эту монету давным-давно дал ей Уэсли. Обрадуется ли он тому, как она изменилась? Приближаясь к причалу, она заметила, как Тревис с кем-то разговаривает, и замедлила шаги. «Я стану тебе, мой Уэсли, самой лучшей в мире женой, — поклялась она. — Ты никогда не пожалеешь, что потерял свою Кимберли».

Лиа стояла за спинами собравшихся, которые, толкаясь, спешили поздороваться с вернувшимися путниками, но когда толпа расступилась, Лиа наконец увидела его. Он стал еще крупнее, чем был до отъезда, и казался таким же высоким, как Тревис. Его широкие плечи покрывал необычный костюм из светлой кожи с бахромой на плечах и по швам брюк. Плечи Уэсли крест-накрест опоясывали лямки двух мешков, один из которых был украшен сложной вышивкой из мелкого бисера. На нем была широкополая шляпа: по ее виду можно было подумать, будто она путешествовала в Кентукки и обратно, привязанной к колесу фургона.

Лиа посмотрела на Уэса, и сердце ее забилось еще сильнее, а горло перехватила судорога. Сколько лет она ждала этой минуты!

— Вот она, — объявил Тревис, хлопнув брата по плечу. При этих словах, как заметила Лиа, выражение радости на лице Уэсли исчезло, сменившись безразличием, и ее охватило сомнение.

Риган подошла и взяла Лию за руку.

— Идем, он даже не узнает тебя.

В смущении Лиа робко подошла к мужу.

— Она изменилась, видишь, — гордо проговорил Тревис. — Когда ее привели в порядок, она оказалась такой красивой, что я чуть не упал.

Зардевшись, но польщенная, Лиа взглянула на Уэсли из-под ресниц. Он смотрел поверх ее головы в сторону полей.

— Расскажите, каким был прошлогодний урожай, — тем временем говорил Уэс. — Кстати, мне нужно будет захватить отсюда семена. А! — Он улыбнулся. — Это ты, Дженнифер? — позвал он бежавшую к дяде пятилетнюю дочь Тревиса и Риган.