— Вероятно, я ошибся, — согласился он.

— Вот именно, — бросила она, — кое в чем... — Взмахнула ресницами, как опахалом.

Взгляд, изображающий невинность, должно быть, репетировался перед зеркалом.

— Мне самой трудно понять... Ваша судьба в ваших руках...

— Я даже не догадывался, — удивился он.

— Не все люди умеют видеть, — решила просветить она. — Не все люди умеют слышать...

— Вы Нелли?! — не выдержав, вмешалась Изюминка-Ю. — Нам нужен Дима.

Спинка стула не дала гадалке упасть. Он так ничего и не узнал. Она откинулась, чтобы бросить на нее негодующий взгляд. Снова требовательно уткнулась ему в ладонь, теперь уже страшась Изюминки-Ю, забубнила:

— Алчные и искусные в обмане женщины, всюду сующие свой нос...

Он с трудом освободился:

— Мы ищем мужчину, — напомнил он.

— Я занимаюсь только гаданием. — Она наконец-то стряхнула пепел с сигареты и затянулась, выпустив дым из ноздрей, овладела собой и с прищуром уставилась на них. Румяна на щеках контрастировали с бледной кожей висков. — А вы, милочка, кто? На жену вы не похожи.

— Сколько вам лет? — безжалостно спросила Изюминка-Ю.

— Двадцать шесть... — обманула гадалка.

— Для него вы тоже старая, — сказала Изюминка-Ю.

Она играла роль девочки, порезавшей палец, — словно паникует даже по малости, страшится того, что нашептано цивилизацией, вводя коррекцию упреждения, — никто не выигрывает, потому что все упирается в случай. Его уже давно занимала эта идея. Он и сам последнее время принадлежал к числу аутсайдеров. Может быть, отсюда его глупая прозорливость — от обреченности.

— Вы хотите сказать, что сами знаете, где он? — ядовито осведомилась гадалка.

— На вашем месте я бы заставила вначале жениться на себе, — сказала Изюминка-Ю. — прежде чем...

— Прежде чем что?

— Прежде чем заполучить на него права...

У нее была хорошая редакционная закалка в борьбе за мужчин. Она знала, как надо поступать с соперницами, — не давать им передохнуть:

— Я полагаю, вам тоже досталось, милочка? Они, сволочи... — подумала мгновение, — ...каждого могут вывести, — резюмировала на выдохе.

Изюминка-Ю нашла в себе силы, чтобы хмыкнуть и беспечно изучить пыльные углы комнаты.

— Знайте же, — игнорируя ее, обратилась только к нему, — он бросил меня самым наглым образом. Вышел за хлебом и не вернулся. — Нашла в нем союзника, возлагая мнимые надежды. Он чуть не произнес: "За этим мы его и ищем..." — Не так ли? — Закусила губу. — А что он натворил? — С изяществом змеи повернулась к ней.

— Таких всегда бросают, — неожиданно, прищурившись, произнесла Изюминка-Ю и отвернулась.

Слишком гладкая кожа была у нее на скулах, слишком чувственно дернулось горло, присовокупив к ее гордости несомненное презрение. Ее по-прежнему волновала паутина в углах комнаты. Он залюбовался, испытывая здоровый интерес к изящной мизансцене, мысленно препарируя выражение гневливых глаз, слишком подвижных ноздрей, слишком сжатых губок в нетерпеливом презрении к сопернице и картинно застывшей шеи.

— Когда это было? — спросил он, не давая им сцепиться.

— Месяц назад...

Изюминка-Ю вспыхнула, и он, конечно, заметил. Разговор, который лишает ее иллюзий в отношении его сына. Втайне он надеялся на такой исход.

— Милочка, если вы хотите чего-то добиться, — великодушно произнесла гадалка, — действуйте обдуманно, не берите с меня пример.

Она торжествовала, почувствовав ее слабость.