— Кто, кто убил Губаря? — наклонился над ним Иванов.

— Мне... мне... приказали...

— Кто... кто?..

— А... — выдохнул доктор Е.Во. и умер.

Скрипка стихла, и над головой зажегся свет.

— Мамуся, посмотри, кто там, — произнес мужской голос.

На третьем этаже мелькнуло заросшее лицо со скорбными складками. Иванов ретировался в тень. Взошедшая луна бледно взирала сверху.

— Пьяный забрел, — ответила женщина.

— Ох-охо-ох, нет покоя в этом городе... — произнес кто-то и снова взялся за смычок.

Иванов выскользнул из двора. Луна и здесь висела почти над самой мостовой. По соседней улице, мигнув глазами, пробежала кошка.

— Я его случайно убил, — сказал он почти задумчиво и на какое-то мгновение усомнился даже в собственных словах.

— Кого? — удивилась Изюминка-Ю, соскальзывая ему в руки.

— Человека... — ответил Иванов, — человека...

— Мне было так страшно за тебя, — призналась она.

— Мне самому было страшно, — ответил он.

* * *

— Помнишь нашу "черепаху" — танцплощадку на Возжвиженке? — спросила она.

— Помню, — ответил он.

Наверное, она ждала его звонка. Он даже не успел себя назвать. На мгновение представил лицо, которое давно стало маской и утратило всякие чувства.

— Я буду там через полчаса. — Голос был равнодушным и бесцветным, но он слишком хорошо его знал, чтобы доверять. В голосе крылась ярость.

Он методично обзванивал все телефоны, и каждый раз женщина-бармен терпеливо ставила перед ним аппарат. В одном из многочисленных кафе набережной. Инстинктивно прятались за горшком с разросшейся фиттонией. Листья с белыми прожилками свешивались до самого пола. "Сбежим... — предложила Изюминка-Ю, — сбежим из этой простреленной квартиры?" В эту ночь у него не было сомнений, хотя смерть господина Е.Во. все еще казалась ему нереальной, словно он посмотрел странный фильм с неожиданной концовкой. Накануне он отыскал сумку в куче мусора и отнес на баржу. Бармен подсчитывал выручку. Молча опустил руку под буфетную стойку и положил перед ним бумажный пакет, перехваченный лентой.

— Это твое. Посмотри сам. Я уж решил, что ты пропал.

— Чуть не пропал, — признался Иванов и надорвал угол. — Спасибо, — сказал он, заглянув внутрь.

— Не за что, — ответил бывший боксер. — Будет еще, приноси.

Казалось, ему было приятно доставить кому-то удовольствие.

— Теперь уже не будет, — сказал Иванов, — теперь всему конец.

— Это точно, — согласился бармен и ладонью пригладил свой чуб. — Лезет, чтоб ему... Теперь уже всему конец. Вряд ли ты застанешь меня через неделю. — Он испытующе посмотрел на Иванова. У него были глаза человека, который смертельно устал. — Уезжаю на север.

— Удачи, — пожелал Иванов.

Вначале они испробовали все сорта пива. Потом в баре обнаружили полусухой мускат, а в меню отыскали "домашний гуляш". Пока ждали заказанное, он пару раз безуспешно звонил Королеве.

Короткий ливень не принес облегчения — испортил поверхность реки, передав ей состояние хаоса и серый цвет туч. Камни набережной стали глянцевыми. Через некоторое время, когда он взглянул в окно, они почти высохли и только в швах между ними блестела вода.

Сегодня она была весела и беспечна, словно скинула давний груз. Губы — она не могла их сдержать. Он чувствовал, что не достоин быть причиной ее хорошего настроения. Но улыбался, слушая ее голос. Ее лицо, морщинки, возникающие в излучине губ, трепетные ноздри и глаза — то, что до сих пор составляло для него тайну, старались его в чем-то убедить.