— Шаулов! А ты дурак!

Вернувшийся в комнату Александр Михайлович тяжело повернулся и невидящим взглядом уставился на жену:

— В чем дело?

— Прикидываешься? — она зло сузила глаза. — Кто это?

— Бывший ученик. Приличный молодой человек, — отвернувшись, ответил Сакура.

— Приличный! — взвизгнула жена. — Разве с приличными запираются? У меня сегодня кошелек и ключи в автобусе украли, а то бы я знала, чем ты тут без меня занимаешься…

Не обращая больше внимания на ее вопли и угрозы, Александр Михайлович включил магнитофон, сделав погромче звук.

Теперь, видимо, надо ждать появления Мирона или Вити Рунина? Сколько ждать — минуты, часы, дни? Если они гонят Фомина, ждать недолго. Рука сама потянулась к телефонному аппарату.

— Витя? — услышав знакомый голос на том конце провода, задушевно спросил Шаулов. — Витенька, дорогой, он только что был у меня…

X

Солнце ушло на отдых, спрятавшись за огромное, похожее на серую бетонную скалу здание мотеля. Опускались сумерки, теплые, ласковые, как всегда, немного грустные. По сверкающему полу вестибюля цокали каблучки разодетых женщин, сопровождаемых солидными кавалерами.

— Нам сюда, — оперуполномоченный из местного отделения Олег Рубавин показал на притаившийся в малоприметной нише служебный лифт.

Мимо прошел седой иностранец, ведя под руку молоденькую накрашенную отечественного вида девицу. Она краснела и смущалась, но шла, стараясь сохранить независимый вид.

— Это тоже наше гостеприимство, — горько сказал Олег, кивнув им вслед. — И Мышка из такой публики.

В баре устроились за столиком у окна. Откинувшись на спинку стула, Глеб рассматривал публику в зале — небрежно развалившихся в креслах парней в модной одежде, девиц с неуловимо одинаковым выражением лица, словно многократно повторенным скрытыми зеркалами. Несколько пар танцевали — тряслись груди, мелькали обнаженные ноги, колыхались облака волос — золотистых, угольно-черных, сиренево-фиолетовых с голубизной, под цвет лака на ногтях. Топтали пол летние туфли «мэйд ин Итали» и легкие высокие ботинки типа кроссовок. Казалось, танцевали деньги в пухлых бумажниках. Танцевали «шестерки» и «лады» со стереомузыкой. Танцевали дачи и кооперативные квартиры, видеомагнитофоны «Джи-Ви-Си» и зарубежные цветные телевизоры, партнеры по сегодняшней и завтрашней любви, не оставляющей следа в душе, принадлежащие каждому и каждой.

— Вон она, Мышка, — Рубавин показал глазами на девицу, сидевшую с двумя парнями. Голые плечи Мышки прикрывал широкий шарф с люрексом. Неестественно блестели темные глаза, кривился умело подмалеванный большой рот, алели яркие пятна румян на скулах.

— Надо ее вытаскивать, пока не накачалась, а то потом слова связного не добьешься. Или уведут…

Олег направился к столику, за которым сидела Мышка, и после недолгих переговоров подвел ее к их столику.

— Садись, — предложил ей Глеб. — Разговор будет.

— Об чем? — с готовностью опускаясь на стул, засмеялась она. — Об выпить-закусить? Или о мальчиках?

— О мальчиках, — подтвердил Глеб. — Где Жорка-Могильщик?

— Чудеса! — она захохотала, запрокидывая голову, рассыпая по плечам волосы. — Всем нужен Жорка, какой спрос!

— Парни о нем спрашивали? — догадался Глеб.

— Ну? А выпить у вас есть, или менты не пьют? — Мышка потянулась к бокалу, стоявшему перед Глебом, пригубила и разочарованно протянула: — Вода…

— Слушай, ты шустрый, как электровеник? — Соломатин почувствовал на плече чужую руку и обернулся.