— Не мельтеши, — ответил ему Гена, на которого бой подействовал благотворно.

Крокодил был полон энергии, и возбуждение, совершенно излишнее перед схваткой, теперь оказалось на руку похитителям Яны Ружевич — а после этой ночи еще и убийцам шести человек. Их дальнейшее благополучие зависело прежде всего от быстроты передвижения, а возбуждение в этом отношении — отличный допинг.

Они бежали через лес, не разбирая дороги, и перебрасывались фразами на бегу.

— Что значит не мельтеши?! — горячился Казанова. — Теперь против нас кинут целую армию. Надо кончать тех, кто в подвале, и на дно.

— Ты же не хотел их кончать.

— Когда это было? Теперь нам все равно меньше вышки не светит. Трупом меньше, трупом больше — какая разница?

— Большая! Теперь эти козлы узнали меня по-настоящему. На какое дно ты собрался, когда мы на вершине?! На самом верху. Теперь они испугаются. Всерьез испугаются. И раскошелятся обязательно. А если нет, тогда я взорву весь их поганый город!

Все это Крокодил кричал шепотом, и голос его в этом мрачном лесу походил на змеиное шипение.

А Казанова чуть не сорвался на настоящий крик:

— Да ты сумасшедший! Маньяк! Псих!

— Нет! Я психиатр. Те, которых там соскребают с рельсов, — Крокодил показал рукой через плечо, — они вели себя неправильно. И я их вылечил. А ты мне помог. Ты мой медбрат. Санитар. И никуда ты от меня не денешься, никуда не уйдешь. Ты же смертник! Убей меня, и никто тебя не спасет.

— Я не собираюсь тебя убивать. Я просто уйду.

— Давай, вали. Дойдешь до ближайшего патруля, не дальше. И имей в виду: девку я, может быть, и убью, — но Артиста обязательно оставлю в подарок ментам. На каком дне ты тогда спрячешься без денег и связей?

Они бежали через лес уже без масок и без оружия. Все было спрятано в дачной времянке, причем так, что если не искать специально — заметить невозможно. Там же предполагалось оставить и деньги — но их не было. Выходило так, что Крокодил и Казанова подставились совершенно бессмысленно.

— Я думал, мы друзья, — сказал Казанова.

— А мы и есть друзья. Именно поэтому ты пойдешь со мной, и мы доведем дело до конца.

Казанова ничего не ответил, и следующие несколько километров они преодолели в молчании, время от времени переходя на шаг. Потом Гена сказал: «Все, привал», — и рухнул на землю. Казанова опустился рядом.

Хитрый план Крокодила заключался в том, чтобы под покровом ночи и леса вырваться за кольцо оцепления, а утром выйти на Староборскую дорогу, сесть в автобус и вернуться в Русакове. Все просто: два человека, которые рано утром пытаются покинуть район, где совершено преступление чрезвычайной категории, могут вызвать подозрение — и даже неизбежно его вызовут. Но кому придет в голову подозревать тех, кто направляется к месту преступления, а не от него?

Главное — как можно быстрее отойти от Русакова хотя бы километров на пятнадцать. Потому что, если правоохранители надумают прочесывать лес, на большой радиус сил у них не хватит. А уйти потом подальше от пояса дорожных постов можно и шагом — до утра времени много.

Поэтому привал был кратким, а следующая за ним пробежка — длительной. В мединституте Крокодил и Казакова славились своей любовью к спорту — Гена был чемпионом курса по стрельбе, а Казанова имел третий результат во всем институте по бегу на десять километров, а также брал призы в лыжных гонках. Поэтому Крокодил объявлял привалы и сбивался на шаг чаще, чем хотелось бы Казанове — но это вовсе не означало, что он был слаб в беге. Гена просто немного не дотягивал до чемпионского уровня, однако бежал он вполне прилично.