Воздух опять стал душным и раскаленным - а ведь еще нет и одиннадцати! Эти часы всегда были полны "знойного коварства", как любили говорить поэты. Люди, неосторожно попавшие под яростные лучи утреннего солнца, становились склонными к необдуманным и опрометчивым поступкам. Один из таких и ворвался в помещение КТТК, когда сварливый пассажир уже забрал, наконец, свои билеты и собирался уходить. Пистолет в вытянутых руках налетчика ходил ходуном, а лицо больше походило на маску ярости.

     - Всем стоять, не двигаться!! Руки за голову!! - заорал молодой грабитель. Его грязная рубашка была расстегнута, на голове, на копне нечесаных волос, кое-как держалась белая бейсболка. Клерк за стойкой ему не понравился или же сделал какое-то подозрительное движение. Едва он привстал со стула, нервный обладатель пистолета продырявил ему лоб. Труп несчастного с грохотом упал на пол, цепляя за собой столик с бумагами. Оставшиеся в живых послушно завели руки за голову и старались не двигаться.

     - Ты!! - крикнул грабитель Оскару. - Снимай кобуру и давай мне свою сумку.

     Тот осторожно проделал все, что требовалось. Ситуация была пренеприятной: Оскару страшно не хотелось умирать здесь от пули этого шального грабителя, так глупо и бесцельно. Терять свое добро тоже не хотелось, однако. Человек без пожитков может что-то сделать, а вот пожитки без человека - никогда... К тому же какая-то часть разума подсказывала ему, что жандармы не дадут ограбить одну из самых уважаемых на острове контор.

     - Теперь собери кошельки у всех остальных, выгреби монеты из-за стойки и выходи во двор! - снова закричал налетчик, стряхивая с Оскара его нелегкие раздумья. Он медленно принялся выполнять указания. Когда очередь дошла до женщины, она прожгла его взглядом, кричащим: "Сделай что-нибудь, ты, мужчина!" Оскар виновато пожал плечами.

     - Bastardo! - прошипела женщина. - Трусливый ублюдок!

     Оскар, нагруженный добычей, осторожно обошел налетчика. По пути он обдумывал план нападения, потому что был уверен в том, что молодчик пустит пулю ему в затылок, как только они отойдут подальше. Но на улице мелькнуло золотое шитье погон. Оскар резко прыгнул в сторону сразу за дверью. Грабитель нажал курок. Его пуля пронзила белую куртку одного из жандармов, остальные вскинули автоматы и открыли огонь. Раздались визгливые звуки рикошетов, глухой стон, стук и странный, похожий на вой волчицы, вопль. За десять секунд жандармы расстреляли в щепу косяки, продырявили, как дуршлаг, налетчика и невинных граждан. Один из старичков, стоявший справа, смог спастись, вжавшись в стену. Второму пули расцарапали щеку и порвали в клочья руку. Когда Оскар зашел внутрь, он лежал в большой луже крови и громко стонал... Несчастной же женщине досталось никак не меньше, чем бандиту. Ее прекрасное некогда тело теперь стало кучей истекавшего кровью мяса, и только идеальной формы икры остались целы, хотя и покрыты каплями крови. Оскар убрал шторку со своего левого глаза и поглядел на останки красавицы рентгеновским зрением. Увы, сердце не билось за крошевом ребер. Ничего не шевелилось в призрачном силуэте на полу. Двое жандармов в цилиндрических фуражках с козырьками с глупыми улыбками расспрашивали выживших о случившемся.