– В меткости не было моей заслуги. Для меня стрельба было игрой, я не тратила на нее усилий. Чему мог научить наш физкультурник, этот препаскудный мужичонка?

– Мы могли бы участвовать в серьезных соревнованиях. Только никому дела не было до наших не основных способностей, да мы и сами к ним не относились всерьез. Кусок хлеба на этом не заработаешь. А зря. Еще в школе могли бы подняться на свои первые пьедесталы почета.

– Не исключаю такой возможности.

Подруги одновременно прыснули в ладони.

– А ребята из музыкального кружка ездили на областные конкурсы. У них был прекрасный руководитель, наш учитель немецкого языка. Ученики так и вились вокруг него. Бывало, такой бедлам в зале устраивали! Но он их не ругал, давал возможность разрядиться. Любил, понимал детей.

«Банальности говорим? – вздохнула Лена. – Пускай, если ей от этого легче».

– Счастливое детство! Конфеты-подушечки, – сиротский ассортимент, платья на вырост. Ничего не боялись, ни от кого не защищались. Была верная дружба, наблюдалось отсутствие коренных противоречий. Боролись разве что сами с собой.

Инна все еще продолжала что-то тихо бормотать, словно не замечая присутствия Лены.

– Никакая дружба не выдержит полной откровенности, а наша – всё выдерживала, потому что твой характер являлся её долговременным залогом. Нет, мы, конечно, щадили друг друга… Обе. А теперь я больше ценю одиночество. Заболев, стала замыкаться в своих переживаниях. У больных часто проявляются малоприятные черты характера. «Никому не подвластно то, что внутри меня. Это только моё. И с ним я и уйду». Это раньше, в юности, я была беззащитна, потому что полностью раскрывалась. Вот, мол, какая я есть, такая есть – душа моя нараспашку!

– Есть одиночество комфортное, выбранное, не навязанное обстоятельствами, не мучительное. В детстве я очень рано узнала о существовании своего внутреннего мира, и мне было в нем хорошо, поэтому одиночество меня не пугало, не тяготило. Другое дело теперь, когда я очень устаю, и даже смех внучка не поднимает меня с постели. Тогда я просто никого не хочу видеть. – Лена попыталась продолжить Иннины размышления, но та заговорила о другом:

– Мы так тянулись к любви, к доброте. Нам обеим всегда не хватало тепла. Мы только отдавали. Нам так и не встретились настоящие мужчины, а ведь мы ради великой любви готовы были отдать себя без остатка. Так, видно, судьба распорядилась. У нас настоящий роман был только с работой.

Инна грустно улыбнулась, прижалась щекой к плечу Лены и добавила со смехом:

– А ведь мы с тобой роскошные дамы почти… элегантного возраста, дамы, прекрасные во всех отношениях!

– Еще бы!

– Тады ой!

Никто со стороны не смог бы расшифровать эту странную, только им двоим понятную фразу, еще в детстве взятую из деревенского анекдота и давно потерявшую свой пошловатый смысл.

24

– Недавно сосед сделал мне комплимент, мол, какая вы эффектная женщина. А я ему в ответ с улыбкой: «Не эффектная, а дефектная».

– Любишь ошеломлять и шокировать. У тебя это хорошо получается. В этом виде «искусства» никого с тобой и близко не поставить, – с улыбкой заметила Лена.

– Есть кого! Сейчас я это тебе докажу. Недавно получила по электронной почте одно очень интересное послание. И обалдела! Я для тебя его специально распечатала и прихватила с собой. Прочитай, пожалуйста, вслух. Инна достала из-под матраса пухлый мятый конверт.