— Что стряслось? - голос на другом конце провода звенел от напряжения.

   — Она нашла талисманы. И к ней являлась мать.

   — Как это возможно? Ее мать мертва.

   — Лиза долго была в рабстве у Самаэля. Возможно, разучила пару его приемов и каким-то образом пробила брешь между мирами, — Евина встреча с матерью Рому не волновала. В конце концов, она хотела оградить дочь от опасности. В этом они схожи.

   — Где девочка теперь?

   — Ее увел Александр. Я не смог помешать. Пули уже не причиняют ему вреда.

    Собеседник недовольно крякнул. Рома разделял его тревогу. Кто угодно потеряет покой, узнав, что по улицам разгуливает Смерть.

   — Девушка тебе доверяет? - спросил мужчина.

   — Безгранично,  -  не колеблясь, ответил Рома.

     Ева упиралась, как могла, но Алекс без труда доставил ее домой. Переступив порог особняка, она сникла. Дверь, хлопнув, затворилась за спиной, намекая: второй раз ей отсюда не вырваться.

     Алекс, не разжимая пальцев, потащил ее по коридору, и Ева не выдержала:

   — Отпусти меня!

   Попытка освободиться чуть не привела к перелому. Еще немного и кость в руке сломалась бы как сухая ветка.

   — С какой стати? - муки совести Алексу были незнакомы.

   — Ты меня пугаешь!

   — Отлично, — он кивнул. - Через страх приходит послушание. А это как раз то, чего тебе не хватает.

   Они добрались до гостиной, где Алекс, наконец, ее освободил. По дороге он позвонил Сергею и отрапортовал о находке. Оставшаяся часть поисковой группы вернулась домой и ждала их у камина. В мокрой одежде, с поджатыми губами они прожигали Еву враждебными взглядами.

     Сергей, не говоря ни слова, схватил Еву за предплечье, которое минуту назад стискивал его сын. Ева поморщилась от боли, в который раз отметив сходство отца и сына. Изуверские замашки у них и те одинаковы.

    Сергей повел Еву в кабинет. Макс напоследок подарил ей улыбку полную сочувствия, а вот Вика смотрела с нескрываемым злорадством. За что она ее невзлюбила? Алекс был невозмутим, как статуя греческого бога. Он свое дело сделал, остальное его не касалось. Виталик побрел на кухню. Ему не было дела до ее горестей.

    В кабинете Сергей, не церемонясь, сорвал с Евы дождевик. Она сжалась,  испугавшись, что он на этом не остановится и примется за рубашку, под которой не было ничего кроме белья. Но, кинув дождевик на пол, Сергей отошел к столу.

    Он кивнул на кресло, и она на плохо гнущихся ногах проковыляла в указанном направлении и повалилась на мягкую подушку, испытывая прилив благодарности за дарованную возможность присесть.

   Кулоны по-прежнему лежали на столе никем нетронутые. Сергей подхватил цепочку, пару часов назад висящую у Евы на шее. Покачав кулоном у нее перед носом, словно гипнотизер, он произнес:

   — Кажется, ты потеряла дорогую тебе вещь. Хочешь ее вернуть?

   — Не знаю.

    На протянутой к ней ладони Сергея покоилось украшение. Он предлагал его забрать, но она колебалась. Происхождение кулона было окутано тайной. Кто и зачем его подарил? Какую цель он преследовал? Уверена ли она, что подарок — жест доброй воли? Рассудок противился возвращению кулона, но сердцем она привязалась к нему, он стал ее неотъемлемой частью. Без него она чувствовала себя голой.

   Сопротивляться искушению не было сил. Ева схватила цепочку, опасаясь подвоха, но Сергей остался доволен ее решением.