|
.. Шторм и сегодня заливал палубы. От ветра и скорости антенны выгибало в дугу. Их было три -"Гремящий", "Сокрушительный" и британский "Ориби", три союзных эсминца 28 марта вышли для встречи каравана PQ-13. "На наших кораблях вахта наружных постов была одета в ватники и полушубки; комендоры возле пушек стояли в валенках, поверх которых краснели большие галоши, В рацион команд для обогрева входила и водка - в "наркомовских" дозах. Британские экипажи одевались хуже: матрос натягивал на себя 5-6 комплектов теплого белья, столько же пар носков, а сверху реглан, который на морозе ломался по сгибам, как ржавая жесть. Чтобы подкрепить силы команды, на камбузе "Ориби" выпекали особо калорийные пудинги - из муки, мяса и почек. Обычный грог англичане считали негодным для таких собачьих условий, и матросам выдавался крепчайший ром... Шли хорошо. За приседающими на разворотах кормами эсминцев бились высокие буруны, словно глыбы сверкающего расплавленного фосфора. Конвой возглавлял британский крейсер "Тринидад", который сообщил на корабли подкрепления, что им перехвачено немецкое радио: где-то поблизости рыскают германские эсминцы "Z-24", "Z-25" и "Z-26", но увидеть их невозможно в этой свистопляске, когда один снежный шквал следует за другим. Впрочем, на "семерках" уже знали о присутствии в океане германских миноносцев, об этом их оповестила еще на выходе из Ваенги воздушная разведка флота. Караван - до встречи его с североморцами - уже имел потери: из 19 транспортов 4 были потоплены с воздуха, один взорван подлодкой; погиб и конвойный тральщик "Сулла". Теперь, на подходах к Кильдину, следовало ожидать нападения врага. Здесь, вблизи Кольского залива, когда до Мурманска уже считанные мили, немцы всегда прилагают бешеные усилия для своих последних атак... Советские эсминцы заняли место в конвойном ордере. "Сокрушительный" (под брейд-вымпелом комдива-1 П. И. Колчина) вышел на левый траверз конвоя, "Гремящий" вступил в охранение на правом, "Ориби" переместился в замыкающие конвой. В отдалении море трепало союзные эсминцы "Фьюри" и "Эклипс". Антон Иосифович Гурин, командир "Гремящего", в потемках мостика вырвал из зажима микрофон трансляции: - Внимание, внимание... Мы вступили в охранение. Будьте бдительны на вахте. Лишних передвижений по палубе не производить. Поздравляю всех с началом операции... Ночь как ночь. Вахта как вахта. Ничего особенного. Ночные визиры на крыльях мостиков чутко проглядывали ненастье и мрак. Время от времени с "Гремящего" видели, как стремительная тень "Тринидада" неслась, прижатая к воде, пропадая опять в небывалой ярости воды и снега: Гурин велел осмотреться по отсекам, и доклад был малоутешителен: вода, которая появляется непонятно откуда, уже гуляет по кубрикам... - Нам не привыкать,- сказал на это Гурин. С высоты мостика виден остроконечный полубак эсминца, и два орудия то глядятся в пропасть между волн, то их взметывает кверху - и тогда они целятся в низкие тучи. Потоки воды летят через людей даже на ходовом мостике. Люди освоились. Пригляделись к мраку. Внизу, на полубаке, поверх мерцающего льда, копошатся фигуры людей. С ломиком в руках вышел боцман: еще раз проверить крышки клюзов, заглушки вентиляции. За боцманом тащится длинный трос, привязанный к полубаку. - Осторожный у нас мичман,- смеются на мостике. - Словно акробат в цирке. |
