Вооружившись кочергой, он принялся яростно пинать тлеющие головешки. Нетрудно было представить его проделывающим то же самое с людьми. Уставясь на пламя, он добавил:

- Это дело имеет для меня личный интерес, и я хотел бы попросить вас об одолжении, герр Гюнтер.

- Я слушаю, герр доктор.

- Должен признать, я собираюсь убедить вас связать меня напрямую с этим осведомителем.

Я подумал немного.

- Необходимо узнать его мнение. Это займет некоторое время.

- Конечно.

- И, как говорил Небе, ему нужны деньги. Много денег.

- Я все организую, вплоть до швейцарского банковского счета. Все, что он захочет.

- Пока он больше всего хочет швейцарские часы, - сказал я, импровизируя. - "Доксас".

- Без проблем, - улыбнулся Мюллер. - Помните, что я говорил о русских? Они точно знают, чего хотят. Хорошие часы. Ну, предоставьте это мне. Мюллер вернул кочергу на место и удовлетворенно откинулся на стуле. Значит, как я полагаю, вы не возражаете против моего предложения? Естественно, вас ждет хорошее вознаграждение.

- Если уж вы об этом заговорили, у меня есть одна цифра на уме, сказал я.

Мюллер поднял руки и кивнул, чтобы я ее назвал.

- Может быть, вы знаете, а может, и нет, что совсем недавно я здорово проигрался в карты, потерял большую часть моих денег, почти четыре тысячи шиллингов. Я подумал, что вы не захотели бы довести ее до пяти тысяч.

Он поджал губы и начал медленно кивать:

- Это предложение кажется разумным. При данных обстоятельствах.

Я улыбнулся. Меня забавляло, что Мюллер столь ревностно защищал сферу своей компетенции в Организации - даже стремился перекупить у меня русского агента Белинского. Было не трудно понять, что таким образом репутация гестаповского Мюллера, как знатока всех вопросов, относящихся к МВД, еще более упрочится.

Он решительно хлопнул себя по коленкам.

- Хорошо. Я получил удовольствие от нашего разговора. Мы еще побеседуем после сегодняшнего собрания.

"Конечно, побеседуем, - сказал я себе. - Только это случится на Штифтсказерне или в каком-либо другом месте, где люди из КРОВКАССа захотят тебя допросить".

- Нам, естественно, придется обсудить, как мне вступать в контакт с вашим источником. Артур сказал мне, что у вас уже есть договоренность о невостребованных письмах.

- Уверен, - успокоил я его, - все будет в полном порядке. Взглянув на часы, я обнаружил, что уже начало одиннадцатого. Я встал и поправил галстук.

- О, не волнуйтесь, - сказал Мюллер, хлопая меня по плечу. Он казался почти веселым теперь, когда получил желаемое. - Они нас подождут, будьте уверены.

Но почти в тот же момент дверь в библиотеку открылась, и слегка раздраженное лицо барона фон Болшвинга заглянуло в комнату. Он многозначительно постучал по циферблату своих часов и сказал:

- Герр доктор, нам пора начинать.

- Хорошо, - прогремел Мюллер, - мы закончили. Пригласите всех войти.

- Большое спасибо. - Голос барона прозвучал брюзгливо.

- Собрания, - усмехнулся Мюлллер, - следуют одно за другим. Конца не видно этому мучению. Как будто вытираем задницу автомобильной покрышкой или Гиммлер все еще жив.

Я улыбнулся.

- Вы напомнили мне: надо бы посетить одно заведение.

- Оно прямо по коридору, - сказал он.

Я пошел к двери, извинившись сначала перед бароном, а потом перед Артуром Небе и проталкиваясь мимо людей, входящих в библиотеку. Это были настоящие старые товарищи. Люди с жесткими глазами, дряблыми улыбками, откормленными желудками и такой надменностью, как будто ни один из них никогда не проигрывал войну или не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Это было коллективное лицо новой Германии, о которой бубнил Мюллер.

Но Кенига все еще не было видно.