Многое остается неясным в представлениях о Валангала. Его, безусловно, можно сравнить с небесными сверхъестественными существами («Отцами Всех») юго-восточных племен; но к нему не обращаются с молитвами (как к Мунган-нгауа и Байаме), и ничего не говорится о его всезнании или благодетельности. Возможно, как предполагает Петри, первоначальное созидательное божество разделилось на два божественных персонажа, но у нас нет необходимых данных, чтобы решить эту проблему.

Непосредственное отношение к Валангале имеет другой небесный герой, Нгуниари, который играет важную роль в церемониях инициации. Считается, что Нгуниари сделал гуделки «из своей крови и костей» и «вложил» в них свой голос. Он также разрисовал гуделки изображениями молний — а это один из способов указать на то, что звук вращаемой гуделки — это удары грома. Нгуниари определил все предписания, касающиеся обращения с гуделками (они должны быть спрятаны в пещерах, далеко от женщин и детей и т. д.). После серии странствий, во время которых он открыл аборигенам тайны гуделок, он поднялся на небо с помощью лестницы. Теперь его тень можно видеть возле Валангалы, или Млечного Пути.

Нгуниари все еще помнят старики племени, но его гуделка и ее культ уже принадлежат прошлому. Они были заменены другим типом гуделки, по форме похожей на чурингу центральной Австралии. Эти гуделки «принадлежат» к новому культу, о котором подробнее будет сказано ниже.

Есть и другие культурные герои: Банар и Курангули, также известные унамбал; Водои и Дьюнгун, две маленькие ночные птицы, которые, после «работы» в первобытное время, поднялись на небо и стали двумя звездами — Альфа и Бета созвездия Близнецов; много мифических предков и, наконец, Калура, который ассоциируется с дождем и духами детей и может рассматриваться как последняя важная фигура мифологии племени.

Мы видим теперь, как могут варьировать мифологические традиции двух соседних племен. Мы видим также, как культ может исчезнуть почти у нас на глазах и смениться более драматическим и «воинственным» (Курангара); об этом следует помнить при анализе различных слоев (или уровней) австралийских религий. Но в данный момент другое религиозное явление владеет нашим вниманием — явление, которое, хотя и является характерным для унамбал и унгариньин, не ограничивает свое распространение только этими племенами. Мы отмечали, что структура и функция Валангалы повторяется в Нгуниари и других культурных героях. Считается, что все они создали культуру племени и, главное, установили обряды инициации. Складывается впечатление, что специфическая парадигматическая модель повторяется снова и снова, как будто определенный тип мифологической фигуры и определенная религиозная функция должны постоянно реактуализироваться, делаться настоящими, активными, эффективными. Тот же феномен наблюдается и в других примитивных культурах.

С этим процессом репродукции типа и функций сверхъестественных существ в серии последовательно предстающих мифических персонажей связан, по-видимому, противоположный процесс реинтеграции множества мифологических персонажей в единую божественную фигуру. Унгариньин верят, что в конце Времени Сновидений Вондьина ушли в землю и стали Унгудом. Таким образом, Унгуд, змей, воспринимается и как единство, и как множественность неопределенного числа Вондьина. В известном смысле можно было бы говорить о целой «процессии» последовательно возникающих божественных фигур или эманации божественного принципа, за которым следует воссоединение множества наделенных самостоятельным бытием существ.