Команда так и не поняла, что случилось, колени матроса громко стукнулись о палубу, а сам он замер. Только взглянув спереди, можно было увидеть, как листовидный кинжал вошёл в его живот по самую гарду. Виньер потянул рукоять на себя, потом снова погрузил её во внутренности жертвы (что секунду назад полагала себя охотником), но уже под другим углом, он успел повторить процедуру трижды, прежде чем команда сообразила, что что-то пошло не так.

Двое бросившихся на помощь товарищу были немедленно остановлены выпадами шпаги. Два коротких топорика шумно стукнули по палубе, один из матросов откатился, зажимая шею, сквозь пальцы у него хлестала алая кровь. Второй рухнул навзничь, на серой рубахе расплывалось тёмно-красное пятно, точно напротив сердца.

Капитан оказался самым умным в команде, поняв, что сила, как это ни странно, не на их стороне, а численное превосходство тает на глазах, он придержал остальных, нырнул в каюту, откуда уже через секунду показался с коротким мушкетом в руках. Мушкет был довольно древний, с кремнёвым замком, но и с его помощью можно было наделать отменных дырок в добыче.

Последнее, что сделал капитан, — успел взвести курок, а следом пуля из пистолета прилетела ему прямо в лоб, мушкет выдохнул облако белого дыма, но его пуля ушла в сторону и пробила фальшборт. Следом за ним рухнул с пулей в груди обладатель огромной причёски, остальные замерли на своих местах, надеясь, видимо, что столь опасный пассажир не станет их убивать, если они не представляют опасности.

Так и вышло. Виньер, снова подхватив мешок с вещами и бросив шпагу в ножны, одним прыжком перемахнул через борт и выпрыгнул в реку. Драка заняла всего секунд тридцать, за это время корабль ещё не успел преодолеть песчаную отмель. Стоя по пояс в ледяной воде, он проводил уплывающий корабль стволом пистолета, напрасно, никто из команды не решился даже выглянуть.

— А ведь могли разойтись миром, — сказал Виньер негромко себе под нос. — Получили бы свои деньги и отпустили меня.

Как бы то ни было, а большую часть пути он преодолеть успел. Оставалось миль шестьдесят, но за оставшиеся дни он легко их пройдёт. С пищей, правда, было кое-как, он плотно поел на пристани, а в дорогу приобрёл несколько вяленых рыбин, небольшую флягу вина и чёрствый каравай хлеба. В плавании он к этому не притронулся, но теперь, после всех нервов и холодной воды, аппетит разыгрался зверский.

Выбравшись на берег, он немедленно разулся и начал собирать хворост, потом, поняв, что хвороста будет маловато, наломал сучьев потолще, а через полчаса уже сидел у огромного костра, впитывая тепло и высушивая одежду. Вяленая рыба оказалась удивительно вкусной, особенно после суточной голодовки, да и чёрствый хлеб заходил отлично, а вино, пусть и кисловатое, зато крепкое, прекрасно согревало после вынужденного купания.

Попутно прикинул расходы. Получалось терпимо, десять цехинов и шесть пистолетных патронов. Скоро он покинет этот мир. Неплохо, вот в следующем его ждут… насчёт того, что ждёт его в следующем мире, Виньер сомневался. Мир считался развитым, агенты Империи изредка туда наведывались (правда, каким-то другим ходом), приносили некоторые технические диковины, но спросом он начал пользоваться только в последние лет сорок, а до того техническое развитие не превышало имперский уровень, а если и превышало, то ненамного.

Он понятия не имел, какой там язык, какие обычаи, не представлял, какие имеются средства передвижения. Но это не пугало. Зато в таких мирах обычно всё в порядке с законностью, а значит, прорываться к порталу с боем не придётся. Наоборот, он сможет на некоторое время лечь на дно, постепенно выучить язык, выяснить местную географию и освоить какие-то средства передвижения. Нужны будут деньги, но золото ценится везде, обменять полновесные цехины труда не составит. Потом он забьётся в недорогую гостиницу, найдёт учителя языка, и несколько недель будет сидеть смирно.