Услышав встревоженные возгласы на палубе, он одним прыжком подскочил к двери и отбросил матерчатый полог. Совсем рядом нарастал звук мощного двигателя, заглушавший слабенькое жужжание их мотора.

Испуганная Коу тут же метнулась к Рэмбо.

— Военные! Речной патруль!

Он напрягся. Пьяные контрабандисты, чертыхаясь и кляня все на свете, пытались подняться на ноги.

Рэмбо бросился к деревянному коробу, прикрытому брезентом, и скорчился за ним, натягивая на себя плотную ткань. И в ту же секунду на него обрушилась гора чего-то тяжелого. Он понял: Коу набрасывала поверх брезента хлам, которого тут было с избытком.

Рэмбо стиснул нож.

Вынул пистолет. Снял предохранитель.

Он затаил дыхание, боясь ненароком пошевелить брезентовое полотно.

4

Коу чем могла завалила деревянный короб. В дело пошел велосипедный насос, гитара с оборванными струнами, валик от старой стиральной машины. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Патрульный катер подошел совсем близко. Тонкие железные листы, из которых были сложены стены их укрытия, дребезжали от его рева.

Она потянулась за своим автоматом, но в эту минуту чья-то сильная рука отбросила полотнище над входом. Перед ней вырос Кин.

Он обвел тесную клетушку налитыми кровью глазами и шагнул к рундуку. Распахнул его, вынул реактивную установку и принялся вставлять в ствол снаряд.

Коу остановила его единственной фразой, брошенной по-вьетнамски.

— Попробуй только — своими руками пристрелю! Кин выпучил глаза.

— Каким местом ты думаешь, женщина?

Но постепенно до него дошло, что гранатомет может лишь ухудшить их положение. Смирив свою заносчивость и нехотя признавая ее правоту, он буркнул:

— Что ты предлагаешь?

— Вот что.

Она достала из глубокого кармана брюк пачку северовьетнамских купюр и сунула ему.

— Действуй. У тебя это хорошо получается.

Кин туго соображал, но комплимент пришелся ему по вкусу. Он расплылся в улыбке.

— А что? Пойдет.

И, пригнувшись, вышел из кабины.

Коу тоже выглянула на палубу и тотчас зажмурилась от ярких бликов заходящего солнца, отраженных водой. Большое патрульное судно угрожающе нависало над их лодкой. Поднятые им волны захлестывали сампан, накренившийся набок. Чтобы не упасть, Коу оперлась о стенку кабины. Она бросила притворный, наивно-испуганный взгляд на людей, стоявших на борту катера.

Оглушительный рев внезапно прекратился, но наступившая тишина казалась еще более угрожающей.

Шестеро солдат на катере были в форме Северо-вьетнамского флота. Еще один возился на носу, разворачивая пулемет в сторону цели, не оставлявшей никаких сомнений. Солдаты держали автоматы Калашникова. Коренастый, сурового вида капитан поднес к губам рупор, и над водой разнесся грубый, с нотками металла голос, привыкший отдавать команды:

— Эй, на борту! Не двигаться! Все на палубу! Приготовиться к приему патруля на борт!

Флибустьеры Кина неуклюже строились на палубе, вид у них был самый дурацкий. Изможденная женщина совала проснувшемуся ребенку отвислую грудь.

Кин обвел свою лодку приглашающим жестом. Бусы на его груди звякнули.

— Нам скрывать нечего. Добро пожаловать. Выпить хотите?

Капитан пошевелил ноздрями, точно принюхиваясь. Вынул из кобуры пистолет, постучал стволом по ладони левой руки.

Спрыгнув в накренившуюся лодку, он покачнулся, едва не потеряв равновесие, но устоял на ногах и быстро выпрямился, словно боясь показаться смешным. Он окинул сампан подозрительно беглым взглядом, задержал его на девушке, стоявшей у входа в кабину и почтительно приветствовавшей его.

Капитан отстранил ее и шагнул внутрь.