— Вот тебе и ответ.

— Ишь какой добрый! — язвительно буркнул Лысый. — Но ведь на всех таких у тебя точно евро не хватит!

— Не хватит, — кивнул Роман, — но хоть одинто разочек можно доброе дело сделать, как думаешь? И ведь три штуки евро — не такая уж и страшная сумма, правда?

— Три штуки евро, — пренебрежительно отозвался Лысый, — это один хороший вечер в кабаке.

— А для него, — Роман кивнул на Гнома, — целая жизнь. Считай, что я один раз поужинаю дома. Макаронами.

— Хорошо быть богатым, — Лысый закинул руки за голову и мечтательно прикрыл глаза.

— Хорошо, — согласился с ним Роман, — но богатым и здоровым — еще лучше.

Лысый помолчал и спросил:

— А что там с Арбузом? Прослышал я, что общество его как бы под арест взяло… И вроде к нему серьезные претензии имеются.

— Все так и есть, — кивнул Роман, — а вытащить его только я могу. И теперь не знаю, что будет. Сижу на нарах, как король на именинах, и что делать — не знаю.

— Точно… — Лысый вздохнул, — слушай, певец, а вот песни — их вообще трудно писать?

— Песни… — Роман усмехнулся, — непростой вопрос.

— А кто сказал, что будет легко? — философски ответил Лысый.

— Никто. А насчет песен… Понимаешь, Лысый… Можно так тебя называть?

— А почему же нельзя? Все путем, погонялово у меня такое.

— Хорошо. Так вот, песни. Вот ты спросишь, например, у резчика по дереву, трудно ему резать или нет. А что он может ответить, если он режет уже двадцать лет, и руки у него сами ходят? Наверное — легко. Делать это легко, но научиться трудно. Но и делать иногда тоже непросто. Одна песня сама напишется, за пятнадцать минут, будто кто-то ее тебе прямо в голову продиктовал, а другая… Как застрянешь на какой-то одной строчке, и все. Труба. Ну не лезет ничего в голову, хоть стреляйся! Представляешь — почти вся песня написана, тридцать девять строк, а сороковая — никак.

— Ну и взял бы да написал что-нибудь, и дело с концом, — с умным видом сказал Лысый. — Подумаешь, одна строчка!

— Да? А ведь ты же сам потом скажешь — хорошая песня, а вот в этой строчке Меньшиков косяка дал.

— Ну вот еще!

— Не надо, — Роман махнул рукой. — Халтура — она всегда видна, и для этого не нужно быть профессиональным критиком.

— И что, из-за одной строчки у тебя песня стоит?

— Не стоит, а лежит, — засмеялся Роман, — поверишь ли, иногда по несколько лет не могу закончить песню.

— По нескольку ле-ет… — недоверчиво протянул Лысый. — Ну вы, творческие работники, даете!

— Да уж так.

Роман взял кружку и, убедившись, что чай уже достаточно остыл, с удовольствием сделал большой глоток.

— Эх, хорошо, — сказал он и глотнул еще несколько раз.

Лысый задумался о чем-то, а потом спросил:

— А споешь нам, несчастным зэкам?

Роман поперхнулся чаем и удивленно посмотрел на Лысого:

— Что, прямо здесь?

— А почему нет? — Лысый пожал плечами. — Сам знаешь, и в тюрьме люди живут. И песни поют, между прочим.

— Так ведь… — Роман огляделся, — и гитары нет.

— Это сейчас нет, — усмехнулся Лысый, — а будет нужно — появится.