Она слушала внимательно, задав всего несколько уточняющих вопросов. В конце концов Чарльз почувствовал желание встать из-за стола, подойти к ней и сжать ее в объятиях. Он понимал, что его желание продиктовано стремлением успокоить и приободрить ее, но все же его реакция изумила его самого. Этого никогда не случалось раньше в его практике частного детектива. Джейн Мартин выглядела настолько оскорбленной и уязвимой, что он почувствовал, как старается подавить в себе желание найти этого «жениха» и без стеснения уличить его в вероломстве. Но он не сделал этого. Он также не прикоснулся к ней и не высказал никакого открытого сочувствия, помимо обычных официальных слов утешения. Но вместе с тем он не забыл ее. Она заплатила ему за работу и покинула офис. Последнее, что он запомнил, была почти вызывающе дерзко поднятая ее голова.

Тогда у него создалось впечатление, что это стойкая женщина. Сейчас ему было очень интересно узнать, как она отнесется к предложению Балтера.

Через несколько секунд раздался стук в дверь.

– Мисс Мартин, заходите, пожалуйста! – провозгласил комиссар.

Прерывающимся голосом, в котором слышались хриплые нотки и который отозвался в голове Чарльза давнишним эхом, она сказала:

– Извините, что опоздала. – Говоря это, она удерживала на боку малыша и старалась распутать висевшую сзади сумку, которая представляла собой мягкий мешок, затягивающийся сверху. Из сумки торчала голова игрушечного жирафа.

Чарльз отступил назад и вдруг вспомнил, что она владела цветочной лавкой. Он также вспомнил, что в последний раз общался с продавцом цветов Харбора во время похорон Анны. Букетов и венков от семьи Анны, их друзей и его клиентов было множество. Чарльз припомнил некоторые из них, не считая любимых Анной жасмина и тюльпанов, которые украшали крышку гроба. Было чертовски трудно достать жасмин и тюльпаны. Была ли она среди тех торговцев цветами, которых он пригласил? Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, но не смог преодолеть темного пласта прошлого. Кошмар тех дней оставался черной дырой в его памяти.

Неожиданно его захлестнула непреодолимая волна жалости к себе, поскольку его заставляли вновь окунуться в то ужасное прошлое.

Несмотря на внутреннюю дрожь, он заставил себя успокоиться, разумно рассудив, что это случайная ниточка, напомнившая о похоронах. Он не был готов к этому, и его застигли врасплох. Вероятно, это все-таки была не ее цветочная лавка.

Между тем Балтер предложил:

– Вы не возражаете, если сержант Марк возьмет Тома? Тогда вы смогли бы чувствовать себя свободнее и выпить чашечку кофе!

Она колебалась. Комиссар похлопал ее по плечу, словно заверяя, что малыш будет в полной безопасности, и добавил:

– Ему будет хорошо. У нас есть кое-какие игрушки и кубики для маленьких ребятишек.

– Я не хочу, чтобы он причинял кому-нибудь беспокойство. Он только-только начинает ходить и не любит сидеть спокойно.

Балтер повторил, что Том никому не помешает, и еще раз подчеркнул, что он будет в полной безопасности. Наконец она согласилась. Однако когда она попыталась передать ему Тома, малыш уцепился ручонками за тетю, у него затряслась нижняя губа. Она посмотрела извиняющимися глазами:

– После того вечера, он не хочет идти ни к кому, кроме меня. Может быть, лучше оставить его со мной?

Но появился Марк:

– Здравствуй, Томми! Давай поиграем в мячик!

Глаза малыша округлились, когда сержант толкнул большой красный мяч в направлении, где сидела Джейн с ним на коленях.