— Как вы посмели?! — в бешенстве воскликнула Патриция. — Вы думаете, мне нужны ваши мерзкие поцелуи?

— Ты не всегда находила их такими уж неприятными, — грубо перебил он.

Немного придя в себя и осознав, что и сама оказалась не на высоте, Патриция хрипло рассмеялась.

— Вы недооцениваете разницу между невинной девятнадцатилетней девушкой и взрослой женщиной. То, что я могла находить приятным тогда, теперь… — Она хотела побольнее ударить его: —…Кажется мне просто смехотворным.

— Итак, прощай невинность? — нахмурился Майлз.

— А на что вы надеялись? Французы оправдывают свою репутацию. И они не такие пещерные варвары, как вы. В них есть утонченность, изящество; они хорошо знают, как завести женщину. Им в голову не придет душить ее в медвежьих объятиях и впиваться в губы, чтобы убедить в своей неотразимой сексуальности. Они умеют ухаживать и дарить наслаждение на всех этапах общения вплоть до вершины… О, вершины! — ностальгически протянула она.

— Ты пересказываешь какой-то роман или судишь по личному опыту? — мрачно поинтересовался Майлз.

— По опыту, разумеется.

— Так, значит, французы? Все? — Его руки вновь сжались в кулаки. — Понятно.

— Ничего вам не понятно, — сердито сказала она. — Ничего вы обо мне не знаете. Так что хватит стоять и пялиться на меня с видом оскорбленного пуританина. Я сама себе хозяйка и буду делать то, что захочу!

Майлз молча любовался ее вызывающей позой, чудесными глазами, в которых сверкал дерзкий огонь, маленьким вздернутым подбородком…

К удивлению девушки, его лицо как будто прояснилось.

— Ненавижу штампы, но ты поразительно красива, когда сердишься! — услышала она и опешила, но быстро взяла себя в руки.

— Не пытайтесь откупиться неуклюжей лестью. Вы не имели никакого права целовать меня!

— Напротив, мои права очевидны.

Его голос сделался вкрадчивым, пробудив у Патриции дурные предчувствия, но она была не готова размышлять об этом сейчас.

— Если вы ссылаетесь на наши отношения в прошлом, то не забывайте, что в моей новой жизни ваше место куда скромнее, — возразила она. — И я не позволю первому встречному вести себя так со мной.

— В самом деле? — последовал насмешливый вопрос. — А как же все эти бесчисленные французы, о которых ты только что говорила?

— Но ведь они не были мне чужими. — Патриция без колебаний приняла вызов.

— Твоя жизнь во Франции выглядит исключительно насыщенной, — холодно подытожил он.

Она со смехом приподняла бокал.

— Почему бы нет? Это достойная компенсация за то скучное существование, которое я, судя по всему, влачила здесь.

— Оно вовсе не было таким.

— Вам все не дает покоя наш несостоявшийся брак? По-вашему, несколько грубых ласк — и женщина уже только и мечтает, что совокупиться с вами? Вы заблуждаетесь. — Она прищурилась. — В вас нет ни капли романтичности.

— Вот-вот! Сказано на редкость точно. — Майлз пересек комнату и налил себе еще порцию джина. — Знаешь, Патриция, твоя проповедь говорит о том, что ты ни о чем другом и не мечтаешь, как о грубых ласках.

Пренебрежительно фыркнув, девушка допила остатки коктейля и грациозным движением поднялась на ноги.

— До чего же все это скучно… Я отправляюсь спать, — зевнула она.

— Убегаешь? — негромко, но с вызовом бросил ей вслед бывший жених.