— На третий день нас покинули уцелевшие помощники, — рассказывал он дальше, — они сказали, что мы потревожили Мовуату — бога этих вод, и что больше они не могут нас поддерживать. Поэтому мы с Сикспенсом устроили засаду прямо на берегу реки и стали ждать. А крокодил тоже выжидал. Всего в сорока метрах от нас, в воде. Мы видели только его глаза, тварь со злостью косилась на нас. Днем и ночью. Вы когда-нибудь смотрели в глаза крокодилу, открывшему на вас охоту? А, мистер Эстбери? У чудовища были абсолютно неподвижные глаза, как у мертвеца. Я скажу вам так — в мире нет ничего похожего на это. Ни я, ни Сикспенс не спали все это время. Было слишком опасно, что один из нас может оказаться невнимательным, когда другой отдыхает. Итак, мы провели тридцать шесть часов, сидя в ожидании напротив крокодила. Это была самая жестокая психологическая война, в которой я когда-либо участвовал. Утром четвертого дня монстр неожиданно вышел из воды. Медленно и степенно. Он не хотел нападать на нас и уж, тем более, он не хотел улизнуть. Чудовище просто встало перед нами, опустив голову, позволив полюбоваться собой. Сначала мы подумали, что это такой трюк. Крокодилы могут быть очень хитрыми, но это был не тот случай. Весь его внешний вид говорил о том, что он хочет заключить с нами мир. Он уважал нас, потому что мы не боялись его.

— Очень странное поведение для простого крокодила, вы не находите? — прокомментировал я — и в тот же миг проклял свое дерзкое замечание.

— Почему? — Малони выдвинулся вперед из своего кресла и вмиг превратился в хищника, готового к прыжку. Все в ожидании смотрели на меня. Ну и кашу же я заварил!

— Ну, просто я никогда прежде не слышал о том, что крокодил способен к такому, скажем, человеческому порыву. Вообще-то, крокодилы в большинстве своем довольно глупы. А такие понятия, как мир или уважение для крокодилов не имеют никакого значения, — скромно добавил я.

— Ну, если вы так говорите… — Малони холодно улыбнулся мне.

— Так было всегда… — сказал я, чтобы, в конце концов, положить конец этим охотничьим небылицам и обыграть сложившуюся неловкую ситуацию. — Значит, вы смогли оглушить его, поймать — и получили за это полмиллиона?

— Нет, — во взгляде Малони было столько жесткости, что у меня по спине пробежал холодок. — Я убил его. Выстрелом в голову в упор. Его череп висит у меня дома в Лай-Крик. Будете в наших краях, сможете увидеть его собственными глазами. Милости прошу.

Когда я все-таки нашел в себе силы подняться из кресла, чтобы пойти на ужин, большие напольные часы в комнате пробили без четверти семь. Странно, оказывается, путешествие утомило меня намного сильнее, чем я предполагал. И я чувствовал, что еще пару дней мне придется привыкать к разнице во времени. С другой стороны, этот визит достаточно измучил меня и внутренне. До сих пор я не понимал, зачем приехал сюда. Скудная информация об Эмили, полученная от Хиллера, загадочные намеки леди Памбридж и, наконец, присутствие Малони и Сикспенса лишь разожгли мое любопытство. Ясно было только одно: мы с Малони на дух не переносили друг друга. И это стало ясно с самой первой минуты нашего знакомства. Под дружелюбным обликом скрывался жестокий убийца. Мне оставалось лишь надеяться на то, что леди не тешила себя надеждой на мою дружбу с этим мясником. Все во мне протестовало, когда я думал об этой истории с крокодилом. Что же это за человек, который ради жажды мести способен отказаться от премии в полмиллиона долларов? Такой настрой — как минимум, непрофессиональный.

Я пошел в ванную, помыл голову, побрился и снова оделся. Когда я стоял перед зеркалом и в последний раз проверял узел на галстуке, то понял, насколько сильно хотел узнать, что произошло с Эмили.