Бортанув Асееву на относительно безлюдном в этот час проспекте, Гордеев протянул еще каких-то сто пятьдесят-двести метров по прямой, после чего бездумно ушел направо. Слабо разбираясь в питерской географии, он инстинктивно принялся закладывать кругаля по часовой стрелке и через пару минут очутился в визуально знакомом месте на Мытнинской набережной. Отсюда, немного успокоившись, он дисциплинированно ушел «карманом», возвратившись к исходной точке старта на набережной.

Оказалось, что на все про все ушло каких-то минут двенадцать, так что он умудрился успеть аккурат к разгару случившегося на палубе «Океана» грандиозного шухера. Наблюдая за коим, немножко приоттаял, так как зрелище превзошло самые смелые ожидания — парни всё сделали на «пять».

Но эйфория быстро улетучилась, а ей на смену незамедлили явиться мрачные мысли о мрачных перспективах. Ибо здесь, на стояночке, обнаружилось то, о чем всяко следовало подумать, прежде чем заниматься деятельным возмездием. А именно разбитая левая фара, чутка примятый хвост бампера и хотя и успевшее в момент удара сложиться, но все равно покрывшееся паутинкой трещинок зеркало заднего вида. И вот сие в принципе копеечное дело по совокупности тянуло на полновесное «до первого гаишника».

К чести Гордеева, ежели в подобной ситуации таковое слово вообще применимо, он не стал суетиться, пытаясь кустарно «замакияжить» повреждения подручными средствами. Лишь теперь осознав возможные последствия и риски «эмоционального порыва», куда теоретически следовало занести и случайных свидетелей, и попадание момента наезда в записи камер слежения, он сосредоточил усилия на обеспечении алиби.

Бросать тачку возле «Океана» было категорически нельзя (сразу найдут! это как два пальца… намочить!), поэтому он крайне осторожно вырулил обратно на Добролюбова. Где, слава богу, уже ничто не напоминало о случившемся часом ранее дорожно-транспортном происшествии. Даже осиротевшую асеевскую «шкоду» — и ту эвакуировали: не то родственники, не то гайцы. Гордеев докатил до ранее примеченного ночного клуба «Асцелла» и оставил «бээмвуху» на заведенческой парковке. Причем не просто оставил, а — открытую и с ключом зажигания в замке. Сам же прошел в гудящий по причине ночи с пятницы на субботу кабак. В интерьерах которого провел почти два с половиной часа, периодически прогуливаясь к окну, выходящему на стоянку.

В конце концов черти смилостивились над Гордеевым — брошенной «без присмотра» гостеприимно приоткрытой «ласточке» в самом деле приделали ноги/крылья. Впрочем, все правильно: это вам не деревня, где можно ключ под ковриком оставлять. Это, господа хорошие, Питер! Культурная, между прочим, столица! Здесь даже чайки клювом не щелкают. Здесь даже в Эрмитаже — одним глазом на импрессионистов пялятся, а вторым за задним карманом следят…

В общем, спонтанно родившийся и не менее спонтанно реализованный план, как ни странно, удался. Исходя из чего денек вполне можно было занести в разряд фартовых, кабы не одно «но» — тачка! Машину было безумно жалко. Это раз.

А во-вторых, предстоящее возвращение на историческую родину на своих двоих неизменно должно было вызвать множество вопросов. Тем паче что «БМВ» принадлежал Гордееву покамест формально, будучи официально зарегистрированным на Лилию Александровну — супругу Бажанова. В прошлом году, когда той приспичило в очередной раз поменять имидж, в придачу к оному та затребовала новую машину. Притом что «бээмвуха» не отбегала и сорока тысяч. Вот тогда-то Гордей, давно мечтавший заиметь в личное пользование образчик продукции «Байериш Моторен Верке», и попросил у босса эту тачилу. Взял в рассрочку, обязуясь выплачивать по штуке баксов ежемесячно.