— То есть, конечно, Дмитрий Борисыч, — подкорректировал шефа Соболев.

Зеленков хохотнул и поправился:

— Точно — Митька. Ну даст он им штуку-две. Ерунда, мелочь, но уже ясно, что какой-то общий язык есть. Значит, и дальше можно о чем-то договариваться. Понятно?

— А если не возьмут? — усомнился Саня.

— Эх, молодежь, молодежь! У тебя, может, и не возьмут. А у меня или у Митьки возьмут… куда они денутся?

— Неужто все опера такие хитрые?

— А при чем здесь хитрость? Это, брат, не хитрость, а оперативная смекалка. Так-то… Э-эх, молодежь!

Спустя пару минут Петрухин вылез из салона милицейского «жигуленка». Он направился к «Фердинанду», а его место занял сгорающий от финансового вожделения молодой инспектор.

— Ну как? — спросил Зеленков.

— Порядок, — ответил Дмитрий, — познакомились.

Он сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и добавил:

— А сейчас продолжим знакомство… углу́бим, как говорил один выдающийся политический мудак.

Петрухин сделал пару затяжек, растоптал сигарету подошвой кроссовки и…

И двинул обратно.

Гайцы в «жигулях» молча наблюдали за тем, как Петрухин с озабоченным лицом постоял немного возле «фолькса» и, вместо того чтобы скоренько смотаться, неожиданно направился в их сторону.

Старшо́й насторожился. Оно понятно: только что он получил взятку, и, хотя нарушитель-взяткодатель произвел на него самое благоприятное впечатление, дело сейчас вполне могло запахнуть керосином. Самое хреновое, что у старшОго с недавних пор нарисовались реальные проблемы с руководством из-за склонности к употреблению алкоголя. А буквально два дня назад замкомандира батальона так и вовсе сказал ему: «Смотри, Скворцов! Ты меня уже достал. Я тебя все равно подловлю и отымею по полной схеме!» И вот теперь… А вдруг этот питерский нарушитель и есть подстава майора? Вдруг денежка меченая?

Приближающийся Петрухин не мог знать, о чем сейчас думает старший сержант Скворцов, однако по его напряженному взгляду кое-что просек. Посему, окончательно определившись с тактикой новой беседы, без приглашения потянул ручку двери на себя и через пару секунд по-свойски шлепнулся на заднее сиденье «жигулей».

В течение этой «пары» старший сержант успел «выронить» себе под ноги две смятые тысячные бумажки. Скворцов уже сообразил, что никакая это не подстава. Была бы подстава — машину окружили бы опера в штатском. Но, тем не менее, он все равно уронил купюры, «на всякий случай». После чего фальшиво услужливо спросил:

— Что случилось, Дмитрий Борисыч? Что-то забыли?

— Выручайте, мужики! Позарез нужно установить двух орлов. Я только сейчас сообразил, что проще всего сделать через вас. Разумеется, не за «спасибо». Я, мужики, сам бывший сотрудник, все понимаю… выручайте.

Оба гаишника озадаченно молчали. Они толком еще не поняли, что именно Петрухину нужно, и Дмитрий продолжил:

— Тут вот какое дело: есть два урода, которые в Питере изрядно наколбасили. Не буду даже всего вам рассказывать… потому что противно. Потому что оба — мразь редкостная. Я за ними к вам в город приехал. Вы только не подумайте чего дурного — никто их убивать не собирается.