– Зовут Алексей… фамилии не знаю. Он хахаль этой наркоши. Да и сам наркот, харя уголовная, снайпер-самоучка…

– Думаю, хватит на сегодня, – мрачно пояснил Петрухин, вынимая диск. – Во-первых, остальное и так понятно. А во-вторых, эту копию мы с Ленькой специально для тебя записали. На долгую, что называется, память. Так что сможешь дослушать ее до конца в другое время. Возможно, что и вместе с Татьяной.

Дмитрий протянул Голубкову диск, и тот, брезгливо нацепив его на палец, принялся его задумчиво покручивать.

– Согласен. Давайте обратно за вас, мужики. Лихо вы эту тему решили. Как самые натуральные решальщики.

– Ну вот. Помнится, прежде ты, Виктор Альбертович, нас «умельцами» величал, – усмехнулся Купцов. – А теперь, похоже, наши профессональные акции слегка просели.

– А лично мне – как раз нравится! – не согласился с приятелем Петрухин и свирепо рыкнул. – Р-РРЕШ-ШАЛЬЩИКИ! У-ух!.. Опять же – откуда нынче в сыске умению-то взяться? В эпоху поголовного дилетантизма и истового сребролюбия? Все правильно, именно так: работу не работаем, службу не служим, но – вопросы решаем.

– Да-да, – невпопад поддакнул Брюнет и вдруг резким движением расколол диск на две половинки. Кои с остервенением зашвырнул в камин, рявкнув о своем, о больном: – В гробу! В гробу я видал – и ТАКУЮ ДОЛГУЮ ПАМЯТЬ! И – ТУ ТАТЬЯНУ!.. С-С-ССТЕРВА!

– Ай да Лиса! – тихо сказал Купцов. – Даже сейчас она продолжает… разбивать сердца…

Мужики выпили молча, дружно встали и двинулись в сауну.

И только одинокий лещ остался лежать на столе.

Прикурить ему не дали.