— То есть? — непонимающе вскинул брови Брюнет.

— Не-не, ничего, это я о своем. Братцы, раз уж вы все едино удаляетесь на исповедь, я, пожалуй, покину вас на пару-тройку часиков. Тоже — по личному.

— «По личному». Мог бы и соврать что-нибудь. Правдоподобно-служебное.

— Историческими фальсификациями не занимаюсь!

— Пошли, Николаич, — вздохнул босс. — С этим кадром препираться — всё одно что против ветра воздух портить. То еще бо́тало…

Понимая, что при любых общественно-транспортных вариантах безнадежно опоздает, из центра до «Пулково-2» Наталья добралась на такси.

Отсчитав водиле двухдневную зарплату старшей медицинской сестры, она прошла в зал прибытия, где традиционно было не протолкнуться, и не без труда сыскала там Петрухина.

— Уф-ф! Еле успела. Везде такие пробки.

— Ты же после дежурства, чудище? — с легкой укоризной посетовал Дмитрий. Хотя нежданному появлению любимой женщины оказался, безусловно, рад. — Лучше бы ехала домой, отсыпалась.

— Я Костика почти год не видела. И вообще — может, я за сутки дежурства успела соскучиться?

— По Костику?

— По тебе, балда! — Наталья шутливо шлепнула по лбу своего мужчину. — О, франкфуртский-то, оказывается, уже сел?

— Ага, минут пятнадцать как. Похоже, с получением багажа какая-то мутка. Ладно, все равно пойдем, поближе протиснемся.

Супруги Лущенко вышли из зоны прилета минут через десять.

В стильной кожаной куртке, с коротко остриженными волосами и в модных темных очках более всего Костя походил сейчас на крутого парня из голливудских боевиков. Внешняя перемена с Костылем «образца весны сего года» оказалась настолько разительна, что, не поддерживай того сейчас под руку Люба, Петрухин запросто мог «ошибиться в объекте».

— Люба! Костыль! Мы здесь!.. Ух ты! Поворотись-ка, сынку! Раздобрел, раздобрел на германских харчах! Сосиски, капустка, пивко. Понимаю. Даже где-то завидую.

Стиснутый в объятиях друга Лущенко молча и смущенно улыбался.

А вот его дражайшая, напротив, беспрестанно щебетала и буквально светилась от радостной гордости. Она же — горделивая радость.

— Как долетели, Любаша?

— Ой, сами не заметили как! Только сели, только покушали, только кино посмотрели — и всё. Пристегнитесь, говорят, садимся.

— Вот и добре! А что за кино?

— Про Джеймса Бонда, — ответил Костя. — Последняя серия. Если честно — лажа редкостная.

— И ты… СМОТРЕЛ? — чутка дрогнувшим голосом уточнил Дмитрий.

— А как же! — правильно интерпретировала его «дрожь» Люба.

Она осторожно сняла с мужа очки, и Петрухин увидел, что левый глаз Кости по-прежнему стеклянный. Но вот правый — хвала богам! — вполне себе «живой», мигающий.

— Это, конечно, еще не единичка, — откомментировала мадам Лущенко. — Но уже и не «минус один»!

— Ай, молодца! — выдохнул Петрухин и снова стиснул приятеля.

— Дима, осторожнее! На ближайшее время профессор Штолль рекомендовал Косте минимум физических нагрузок.

— Понял, пардон. Так, Костыль, давай-ка сюда свою сумку.

— Да она не тяжелая.

— От-ставить разговорчики! Ну чего, пошли? Маршрутное таксо к вашим услугам.

— Подождите! Костя, надень очки обратно. Профессор Штолль сказал, что тебе на улице пока лучше в очках.