— На склад. Будешь для них дурацкие слоганы придумывать.

— Ой, в яблочко! — В голосе Корни послышался смех. — Прямо между ног!

— Так ты в самом деле сегодня не придешь? — спросила Кайя. — Подумай, это ведь хорошая идея. Почему бы тебе не встретиться со своими страхами лицом к лицу, а?

На этот раз молчание в трубке затянулось надолго.

Кайя уже хотела заговорить, когда Корни ответил:

— Проблема с моими страхами в том, что я их боюсь. Не говоря уже о том, что страх перед демоническими извращенцами, страдающими манией величия, не так-то просто рационализировать.

Он рассмеялся резким, неприятным смехом.

— Но прежде чем выдать все их тайны, я должен узнать, как можно реально защититься от Зимнего двора. Расскажи, Кайя.

Кайя вспомнила о Нефамаэле, предыдущем короле Зимнего двора, как он давился железными стружками, а Корни снова и снова втыкал в него клинок.

— Не думаю, что это просто, — сказала она. — В смысле, и от людей не так-то просто защититься, что уж говорить о фейри.

— Черт, так я и думал. Увидимся завтра.

— О'кей.

Кайя услышала, как Корни отключился, и повесила трубку.

Она зашагала дальше, поплотнее запахнув пальто, вошла на кладбище и начала подниматься на заснеженный холм. Под талым снегом оказалась жидкая грязь. Взгляд девушки невольно устремился туда, где лежала ее подруга Дженет, хотя с того места, где стояла Кайя, все могилы казались одинаковыми — гранитные плиты, пластиковые венки, мокрые красные ленты. Ей не надо было видеть могилу. Шаги Кайи и так становились все реже, словно девушку пригибали к земле воспоминания, тяжелые, как намокшая одежда, которая увлекла Дженет на морское дно.

Что происходит, когда кукушонок осознает свою непохожесть на сестер и братьев? Может, он пытается понять, откуда взялся и кем является на самом деле? Или его это не заботит и он продолжает беспечно глотать червей? Но что бы ни чувствовал кукушонок, это не помешает ему вытолкнуть других птенцов из гнезда.

* * *

Корнелиус Стоун закрыл крышку сотового и несколько секунд сидел неподвижно, ожидая, когда пройдет приступ сожаления. На самом деле он ужасно хотел пойти на коронацию, танцевать там с отвратительными и неотразимыми подданными Зимнего двора, отведать волшебных плодов фейри и проснуться утром на склоне холма. Он прикусил щеку и стиснул зубы, пока не ощутил вкус крови, но желание только возрастало вместе с болью.

Корни сидел на полу библиотеки. Ковровое покрытие было совсем новым и сильно воняло какой-то химией. Возможно, испарялся формальдегид.

Он открыл первую книгу и презрительно уставился на рисунок. Это что еще за пони с плавниками? Ничего общего с келпи, погубившим его сестру. Компания крохотных ангелоподобных фей с розовыми щечками и острыми ушками водит хоровод.

«Пикси», — прочитал он.

«Даже близко не напоминает Кайю! Полный отстой!» — подумал Корни, но страницу на всякий случай вырвал.

Вторая книга оказалась не лучше. Когда Корни принялся за третью, к нему подошел старичок.

— Что вы делаете? — укоризненно спросил он.

В руках старикашка держал толстый вестерн в твердой обложке и щурился на Корни с таким видом, будто не мог толком разглядеть его даже сквозь очки.

— Я здесь работаю, — соврал Корни.

Старик окинул скептическим взглядом его потертую байкерскую куртку и лохматые волосы, криво подстриженные в стиле «маллет».[1]

— Ваша работа состоит в том, чтобы портить редкие книги?

— Государственная безопасность, — пожал плечами Корни.