—  Извините, сэр, но вас срочно просят, — и подал ему трубку телефона.

—  Сэр, — услышал Куинн, — вас беспокоит дежурный офицер, подполковник Мак Брэквуд, у нас ситуация "ноль четыре".

Мелкие бисеринки пота мгновенно выступили на лбу шефа ЦРУ, так как он хорошо знал, что ситуация "ноль четыре" — это вторжение России в Прибалтику.

—  Хорошо, подполковник, — ответил ему Куинн, — срочно соберите Совет управления, я выезжаю. Да, — добавил он, — предупредите и Аллена Мэрфи.

—  Но он находится в точке "Х6", и я не счел возможным звонить туда, — ответил Брэквуд.

—  Вы правильно сделали, подполковник. Все, ждите меня, я выезжаю.

С этими словами Куинн отключил телефон и передал его вновь подошедшему дворецкому.

Волнение директора ЦРУ было столь очевидно, а выступившие бисеринки пота на его лбу были тому подтверждением, что это не укрылось от внимания Барри Уитмена, и он по-дружески спросил:

—  Что, Уильям, какие-нибудь неприятности?

—  Трудно сказать в нашей работе, когда неприятность становится удачей, а удача — неприятностью, — ушел от ответа Куинн. — Я должен ехать, дорогой, поцелуй за меня еще раз свою дочь, я желаю молодым счастья, процветания и много детей...

В 1 час 07 минут ночи Уильям Куинн вошел в свой кабинет, где уже собрались члены Совета Центрального Разведынательного Управления. Директор ЦРУ был благодарен дежурному подполковнику за то, что тот не стал звонить на квартиру любовницы помощника президента. Это могло бы раскрыть тайну того, что ЦРУ следит за ним и знает тщательно скрываемую им тайну. Более того, у него появлялся шанс еще раз доказать президенту не только недремлющее око ЦРУ, но и свою преданность в отличие от его приближенных друзей. Когда дело касается национальной безопасности страны, профессионалы стократ надежней любых друзей детства и однокашников.

После 20-минутного обсуждения поступившей развединформации и звонков из резидентуры ЦРУ в посольстве США в Москве все данные были наложены на семь предварительно рассчитанных ситуаций в Прибалтийском регионе. В 1 час 58 минут ночи мощный компьютер выдал искомые данные. Они не укладывались ни в один из просчитанных вариантов. Ситуация становилась нештатной. В любом случае необходимо было звонить президенту страны.

В 2 часа 10 минут ночи в апартаментах президента в Белом доме раздался телефонный звонок. Сюда могли звонить только директор ЦРУ, министр обороны, Государственный секретарь и его самый близкий друг — руководитель аппарата его администрации. Подняв трубку телефона, он услышал голос Уильяма Куинна:

— Господин президент, сэр, русские начали вторжение в Прибалтику, связи с Эстонией, Латвией и Литвой нет. Посольство в Москве ситуацией не владеет.

— Хорошо, — ответил президент, — собирайте Совет национальной безопасности на 3 часа.

Аналогичные события происходили в этот момент и в Пентагоне. Буквально спустя полминуты президенту позвонил министр обороны Мелвинн Кенвуд. Доложив уже известную президенту информацию, он сказал:

—  Мы подготовили директиву по всем ракетным частям и авиационным соединениям, дежурным подводным ракетоносцам, флотам и всем военным базам, расположенным вокруг России, о боевой готовности номер один. Разрешите, сэр, отдать команду? — спросил Кенвуд.

—  Да, конечно, Мелвинн, и поторопитесь — в 3 часа собираем у меня СНБ. Кроме вас, должны быть все начальники штабов, — сказал президент и положил трубку на рычаг аппарата.

Спустя две минуты в сотни точек на всем земном шаре ушла директива президента Соединенных Штатов, которая кого выдернула из мягкой постели, кого оторвала от вечернего отдыха, а кого застала на боевом дежурстве.