Звонок, очевидно, шел из Москвы, — подумал Кравцов, так как Ракитин этого не знал. В случае, если абонент в Калуге не отвечал, это означало тревогу и к местам спецхранов должны были немедленно прибыть бывшие работники КГБ, которых вывели из состава этой организации еще до августа 1991 года, но оставили как волкодавов беречь награбленное у народа богатство. Располагались они в населенных пунктах поблизости от мест хранения золота. Но мест этих не знали, как не знали и того, что в спецхранах золото, иначе бы давно сами им завладели. Они должны были сначала обратиться в местное, Калужское отделение Сбербанка, где была абонирована ячейка, в которой лежало письмо с указанием, где в квартире Ракитина спрятаны схемы расположения спецхранов. Для бывших работников КГБ дали информацию, что они должны взять под охрану хранилища с партийными документами. Кроме этого, в случае тревоги они должны были позвонить в Москву по одному из трех оставленных им телефонов.

Как оказалось, Ракитин еженедельно, в четверг, пятницу и в субботу, ездил к каждому из трех спецхранов и проверял визуально, нет ли каких признаков попыток вскрыть эти двери. Так что система подстраховки и контроля была у партноменклатуры продумана и в то же время безлюдное место сразу высвечивало любого, кто попытался бы нарушить мертвый покой золотых слитков.

Кравцов узнал все, что ему нужно было для вскрытия хранилищ. Пора было уезжать, но Ракитина нельзя было ни оставлять, ни брать с собой. Может, за ним наблюдали свои же, а он об этом не подозревал. Поэтому было принято решение, что Рожнов останется с Ракитиным под видом приехавшего к нему родственника и проследит, чтобы тот не изменял своему режиму дня и своим привычкам. В пятницу он с Ракитиным выдвигается к Медыни, к тому спецхрану, на который он ездил по пятницам. На работе Кравцов как-нибудь замнет его отсутствие.

И вот наступила пятница, 18 апреля. Кравцов раньше уехал с работы, так как все договорились встретиться перед отъездом у него. В 16 часов у него собрались Смирнов, Ильин из ГРУ и Марченко из Генштаба. Он рассказал им о всей эпопее с золотом партии. И хотя очень много писалось в газетах и журналах о золоте КПСС и, кажется, люди к этому привыкли, на деле все было гораздо сложнее. Видимо, реальность наличия настоящего золота все-таки оказывала на людей свое магическое действие. Так получилось и сейчас.

Тут уже Смирнов снял с коллег Кравцова некое состояние ступора, сказав, что они это золото пустят на ВПК, армию и разведку. Если внутренние враги страны разрушают эти структуры, то мы обязаны использовать этот уникальный шанс, чтобы противостоять им. Кравцов в деталях объяснил еще раз ситуацию с учетом данных, полученных от Ракитина. Все люди, которых подобрали Смирнов, Кравцов, Ильин и Марченко, уже были на исходной позиции, где их ожидали два микроавтобуса. Отдав команду по радиотелефону на микроавтобусы и переговорив с двумя своими сотрудниками, вооруженными автоматами, которые находились уже в здании на улице Генерала Антонова, куда они должны были привезти груз, все двинулись в путь.

В двух километрах от Московской кольцевой автодороги по трассе на Калугу, их две "волги" соединились с двумя микроавтобусами. Через 45 минут они уже были возле развилки на Наро-Фоминск, где их ожидали три крытых военных грузовика "урал". Ребята высыпали из микроавтобусов и перебрались в "уралы", а шоферы "уралов" пересели на микроавтобусы, и их повезли в их дивизию, которая дислоцировалась в пяти километрах от шоссе. Решили никого чужих не подпускать к этому делу. Кравцов лично договорился о грузовиках с генералом Птициным из Наро-Фоминской дивизии.