— Прихватят нас на выезде из города…

— Тогда и начну нервничать. А пока — уволь.

Я в сердцах выругался, но сразу взял себя в руки и спросил:

— Как тебе Марта?

Микаэль покрутил отросший ус и неопределенно пожал плечами.

— Движется очень легко и схватывает все на лету. Из девчонки может выйти толк, но пока она имеет весьма смутное представление, куда следует бить, и совершенно точно не умеет этого делать правильно.

— Брата-заклинателя она уложила наповал.

— Она и тебя подрезала, Филипп, — ухмыльнулся маэстро Салазар. — Но пока что оба эти случая проходят по разряду случайного везения. Ну или около того.

— Тебе видней.

— Мне? — прищурился фехтмейстер. — Почему тогда не посоветовался, решив завести цепного убийцу магов? Я бы сказал этого не делать.

— Цепного? Брось! Марту со мной ничего не связывает, от меня ей нужны лишь знания.

Микаэль расхохотался.

— Кого ты хочешь убедить, Филипп, меня или себя самого? Да она без ума от тебя! Втрескалась по уши. Не думаешь ведь, что был первым колдуном, который проезжал через те места? А ты еще не от большого ума огуливаешь ее со всем усердием, как только кровать не развалилась до сих пор!

— Брось!

— Я тебя нисколько не осуждаю, — ухмыльнулся маэстро Салазар. — Просто взываю к благоразумию. Вспомни о моих словах, когда надумаешь завести очередную пассию. Ладно, если Марта ей глотку перехватит, а ну как тебе?

— Что за язык у тебя такой? — только и вздохнул я.

— Провидца заклеймить позором — глупца привычная стезя, — флегматично продекламировал в ответ Микаэль, переливая из кувшина в кружку остатки вина. — На что глупцу чужая мудрость, когда… — Стихотворец запнулся, несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь ухватить рифму, а затем махнул рукой. — Ну ты понял, да?

Я презрительно фыркнул и ушел в дом.

4

Жизнь текла с изматывающей размеренностью, лишь раз посреди ночи нас разбудили приглушенные звуки стрельбы. Как выяснилось поутру, причиной переполоха стало нападение кровников на одно из дворянских поместий неподалеку.

— Обычное дело, — сказал мне магистр-управляющий. — Иногда горячие головы не довольствуются поединками и решают вопросы чести более…

— Кардинально? — предложил я свою трактовку.

— Именно, — улыбнулся граф и отправился на службу.

Подвижки случились на двенадцатый день нашего пребывания в Ленинцгене. В тот вечер магистр-управляющий вернулся со службы в непривычно приподнятом настроении и не преминул обрадовать меня, едва ли не первый раз обратившись при этом по имени:

— Филипп, у меня для вас две новости!

— В самом деле? — насторожился я.

— И обе хорошие, если не сказать — замечательные! — подтвердил граф, плеснул себе в хрустальный бокал бренди, но пить не стал и лишь принюхался к аромату выдержанного в дубовых бочках напитка.

Я уставился на собеседника, пытаясь уловить скрытый в его словах сарказм, но, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства магистр-управляющий не напоминал сжатую пружину, а был благостен и расслаблен.

— Его светлость маркиз цу Рогер выразил признательность за выявление возможной связи между убийством маркиза Альминца и неким сеньором де ла Вегой и сообщил, что с нетерпением ждет документального подтверждения сего факта, — сообщил граф Хирфельд и глянул на меня поверх бокала неожиданно пристально и остро, что нисколько не вязалось ни с его расслабленной позой, ни с беззаботным видом.