|
Этот семиэтажный дом, выходящий на улицу, и четырехэтажная пристройка в глубине двора со всеми обитателями, снующими взад и вперед, мастеровыми, детьми, посетителями - все было ей ненавистно, все были врагами, единственная цель жизни которых - нарушать ее спокойствие. После сумрака и сырости швейцарской двор казался почти веселым, между каменными плитами кое-где даже пробивалась травка, солнце ярко освещало желтую штукатурку фасада в глубине двора, столяр в мастерской строгал доски, они пахли свежестью, а в коляске спал ребенок, за которым смотрела мать, выглядывая время от времени из окна второго этажа. Мегрэ хорошо знал этот район, потому что жил на соседней улице, где было много таких же домов. Во дворе его дома на бульваре Ришар-Ленуар тоже еще сохранилась уборная без сиденья, дверь которой всегда была полуоткрыта, как в деревне. Он медленно поднялся на четвертый этаж, нажал кнопку и услышал, что в глубине квартиры прозвучал звонок. Так же, как доктор Пардон, он долго ждал. Так же, как и доктор, Мегрэ услышал легкий шум, шлепанье босых ног по паркету, осторожный шорох и, наконец, он мог бы в этом поклясться, тяжелое дыхание совсем рядом за дверью. Никто не открывал. Он позвонил снова. На этот раз ни шороха, ни звука. Нагнувшись, он различил в замочной скважине блестящий глаз. Мегрэ кашлянул, не зная, назвать ли себя, но в тот момент, когда он уже раскрыл рот, чей-то голос произнес: - Минутку подождите. Снова шаги, человек за дверью отошел и вернулся, затем щелкнул замок, скрипнула задвижка. Из полуоткрытой двери на Мегрэ смотрел высокий мужчина в халате. - Вам рассказал доктор Пардон? - пробормотал он. Халат на нем был старый, поношенный, так же как и ночные туфли. Человек был небрит, волосы его были взъерошены. - Я комиссар Мегрэ. Человек кивнул, показав, что он его узнал. - Входите! Прошу простить... Он не уточнил за что. Они вошли прямо в большую неприбранную комнату, где Лагранж остановился в нерешительности, а Мегрэ, указывая на открытую дверь в спальню, произнес: - Ложитесь снова. - Спасибо. Охотно. Солнце заливало ярким светом это помещение, непохожее на квартиру. Скорее оно почему-то напоминало цыганский табор. - Простите, - повторял мужчина, ложась в неприбранную постель. Он тяжело дышал. Его лицо блестело от пота, а круглые большие глаза бегали по сторонам. В сущности, Мегрэ чувствовал себя тоже неловко. - Садитесь сюда... И, увидев, что на этом стуле лежат брюки, Лагранж снова повторил: - Простите... Комиссар не знал, куда переложить брюки, и в конце концов повесил их на спинку кровати, сказав решительно: - Вчера доктор Пардон сообщил нам, что мы будем иметь удовольствие познакомиться с вами... - Я тоже предполагал... - Вы были уже больны? Он заметил, что его собеседник замялся. - Да, я лежал в постели. - А когда вы почувствовали себя больным? - Не знаю... Вчера. - Вчера утром? - Кажется... - Сердце? - Все. |
