— Нет! — Голос Мэлтби был тих. — Они выслали разведчика — посмотреть, что происходит. Свое дело он сделал. Все кончилось.

Глория опустила бластер, отметив с досадой, как сильно трясутся ее руки, да и по всему телу пробегала крупная дрожь. Глория уже открыла было рот, чтобы поблагодарить своего спасителя, но тут же вновь плотно сжала губы. Невероятно! — никогда прежде Главный капитан «Звездного Роя» не подвергалась опасности, исходившей от конкретного живого существа. Однажды ее линкор нырнул в хромосферу звезды; не изгладился еще из памяти недавний шторм. Но этим безликим опасностям можно было противопоставить безотказную технику и хорошо обученный экипаж. На сей раз все было иначе.

В продолжение всего обратного пути к корабельному отсеку Глория размышляла над сущностью этого различия.

— Спектр типичный, — говорил Мэлтби в микрофон астровизора. — Линий поглощения нет совсем; зато две желтые полосы интенсивны до рези в глазах. Как вы и предполагали, мы, по-видимому, имеем дело с голубым солнцем, фиолетовое излучение которого задерживается атмосферой. Как бы то ни было, — закончил он, — уникальность этого эффекта обязана своим происхождением лишь плотности здешней атмосферы. Еще вопросы?

— Не-ет! — Астрофизик казался погруженным в размышления. — И вообще мне больше нечего вам посоветовать. Надо еще осмыслить ваши данные. Не могли бы вы пригласить к астровизору госпожу Лор? С вашего позволения, мне бы хотелось поговорить с ней наедине.

— Разумеется.

Уступив место Глории, Питер вышел наружу, прислонился к хранившей солнечное тепло обшивке отсека и стал наблюдать за восходящей луной. Тьма — это он подметил еще прошлой ночью — словно была пропитана какой-то неуловимой, вездесущей фиолетовой дымкой.

Ну, это теперь понятно! При том расстоянии от центрального светила, на которое указывал его угловой размер, вместо восьмидесятиградусной жары здесь бы царил ста восьмидесятиградусный мороз (по Фаренгейту; по шкале Цельсия это +26,6» и 117,7° соответственно), если, конечно, видимый цвет солнца соответствовал действительному. Голубое солнце, одно из полумиллиона...

Все это интересно, однако... Мэлтби невесело усмехнулся. Фраза капитана Плэнстона «Мне больше нечего вам посоветовать» звучала признанием безвыходности положения, в котором... Он невольно поежился. Мгновение спустя Питер попытался нарисовать в своем воображении картину — себя самого, так же, как сейчас, сидящего здесь через год, любуясь восходящей луной. И через десять лет... И через двадцать... И тут он ощутил присутствие Глории — она стояла в проеме люка, пристально глядя на него. Поток белого света, лившийся изнутри корабля, придавал ее лицу странное выражение; оно казалось странно-умиротворенным.

— Больше вызовов с корабля не будет.

Мэлтби равнодушно кивнул. Прекращение связи было безжалостно и жестоко, однако в данной ситуации полностью соответствовало Уставу. Не следует питать ложных надежд и строить волшебных иллюзий, порожденных наличием связи, — с полной ясностью надо осознать, что они навеки отрезаны. Отныне и навсегда.

Прошло уже полчаса, как Мэлтби сидел здесь. Наконец он поднялся, почувствовав, что голоден — он совсем забыл об ужине. Питер разозлился на себя. Черт возьми, нынешней ночью не следует оказывать давление ва Глорию. Раньше или позже ей все равно придется понять, что обязанности кока отныне лежат на ней. Только не нынешней ночью.

Мэлтби поспешно вернулся на кораблик и направился в компактный камбуз, каким был оснащен каждый отсек «Звездного Роя».