Набежавший ветерок, подхватив с тротуара пыль, бросил ее нам в лицо и полетел дальше. На зубах противно хрустнуло. Или не было никакого песка? Лишь столь явственно накатили воспоминания?

— Я подумаю, — собственно, я уже все решил.

— Три тысячи баксов — аванс сразу после заключения контракта.

— Нормально, — я покивал головой. Интересно, это у всех частных военных компаний такая практика или столь интересная замануха лишь у этой? — А ты, Эд, что с этого имеешь?

— Ничего, — почти убедительно соврал он.

— Совсем? — я скорчил рожу в ухмылке. Чтобы Каретников, с таким рвением вербующий потенциальных солдат удачи, и ничего не имел? Это несерьезно.

— Да так, по мелочам… — Эдик был бы не Эдиком, если бы раскололся сразу и полностью. Подавать и сдавать информацию порциями — его излюбленная манера.

— А конкретнее, — не то чтобы меня всерьез интересовали его комиссионные, просто докопаться до истоков такой активности и заботы о военных пенсионерах было делом принципа. К тому же никогда не знаешь, где и что может пригодиться.

— Двести баксов, — похоже, он не соврал.

— Всего? — я даже фыркнул от презрения.

— За каждого, — Эдик сощурился, что было признаком напряженной работы мысли, возможно, он раздумывал над вопросом — «уж не продешевил ли он?»

— И много навербовал? — я усмехнулся. Тоже мне, вербовщик! От него и в армии толку было немного, а в качестве агента… Смех.

— Ты третий, — не стал запираться Эдуард.

— О, это интересно. Значит, все-таки кого-то он нашел. Маладессс. Кто-то из наших? — Эд отрицательно покачал головой. И то хлеб, со своими, конечно, лучше, но за них и беспокоишься больше.

— Если надумаю, когда и куда? — Мимо на полной скорости пронесся груженный песком «КамАЗ», обдав нас запахом гари и битума.

— Не позднее, чем завтра. Решишь ехать — позвонишь, — Эдуард хитро улыбнулся, словно заранее предвидя мой ответ, следовательно, понимая, что я никуда не денусь. Увы, он был прав. Я же пока не хотел признаться даже самому себе в предопределенности выбора…

Домой я возвращался еще медленнее, чем шел на нашу встречу. Спешить мне, как вольному, не обремененному работой человеку было некуда, погода радовала, тепло, но не жарко. Проходя через заросшие деревьями дворы, я услышал пение птиц. Что ж, может быть, все не так и плохо, и жизнь налаживается?

Домой я пришел не скоро…

— Я на работу устраиваюсь, — не зная, с какого бока подойти к своей разлюбезной Тамарушке, я промаялся полдня, в конце концов, решился сообщить ей половину правды.

— В Москву собрался? — мы уже давно обсуждали варианты моего трудоустройства, и все они по большей части упирались в столицу. — На стройку? С твоей-то спиной, — она неодобрительно покачала головой.

Эта моя спина стала для нее камнем преткновения, сам-то я почти забыл, как два месяца лежал, не вставая с кровати, а она все никак не могла угомониться.

— Да что моя спина? — я взбунтовался. — Я давно восстановился! С турника по полчаса не слезаю, бегаю, гимнастика вот! — почему-то говорить даже половину правды расхотелось. — И вообще Москва совершенно ни при чем.