Андрей Панченко. РейдерАндреевский флаг – 2
Глава 1
Я болел с похмелья как никогда. Трещала голова, моя койка ходила под моим телом, как будто мы попали в сильнейший шторм, а на меня внезапно напала морская болезнь. В глаза как будто раскалённые спицы воткнули, а когда они вышли из затылка, их загнули и вколотили в затылок, что бы они снаружи не торчали. Мой подростковый организм отторгал алкоголь, как только мог. Как же мне плохо! Чего вчера было-то?! Чего я так нажрался? Что я помню? Так, мы сошлись с галеасом Али в абордаже и победили. Хренова победили, можно сказать чудом. От экипажа осталась треть, да и то, почти все поголовно ранены, наверное, кроме меня и береговой группы. Чего там ещё было? Ага, пленников с гребной палубы мы освободили! Русских! По крайней мере двое из семерых точно русские. А было там русских больше, остальные погибли в схватке со своими надсмотрщиками. Гришка там был! Я застонал от нахлынувших воспоминаний. Лучше бы я сдох вчера! Я стоял над телом друга на коленях, а потом как в бреду брёл на свой шлюп, переступая и спотыкаясь о многочисленные тела своих и вражеских моряков. Кто-то со мной говорить вроде пытался, но был послан в далёкие дали! Дальше чего я делал? Вспомнил. У меня в каюте литровая бутылка рома стояла! Как будто ждала меня и манила. Вот к ней я и шёл! И судя по всему дошёл… — Спит ещё! Не мешай! Идите своими делами занимайтесь господин Роджер! Если делать нечего, то я вам найду работу! — за дверью послышался голос Дайона — устал капитан! — Так он сутки почти спит! Надо будить! — громким шёпотом возмущается корабельный доктор — и не спит он, а без сознания. Наверное, во время боя по голове получил. Ребята говорили, что не в себе он был, кричал и ругался, а потом вырубился. Дай я его осмотрю Дайон! Сутки?! Нихрена себе меня расписюнело! Надо вставать, дел невпроворот! Да и Гришу надо похоронить… Жарко на улице. Вот, точно! Из-за жары меня и развезло! Я попытался встать, но тут-же повалился обратно в койку от жёсткого приступа тошноты. Вот ты алкаш Витька! Столько держался, а тут в подростка литруху влил! Как не помер только… — Капитан велел никого к себе не пускать! — настаивает Дайон — мне он лично приказал! Всё с ним в порядке будет. — Так, а мне чего делать?! Раненых много. Наших за ночь только трое умерло, и из гребцов пятеро! Он мне тоже приказал серьёзные операции без него не делать! Шить надо, ампутации делать, а у меня руки связаны! Побойся бога Дайон! Да вот того русского взять. Бредит всё время, того и глядишь помрёт. У него рубленная рана на голове и ещё с десяток порезов. Мы его перевязали конечно, но он еле дышит. Буди его Дайон! — обычно спокойный доктор просто в ярости. — Ну помрёт и помрёт — равнодушно ответил мой офицер — капитан и так думал, что он помер. Знать не жилец, на всё воля божья! Это чего там за русский помирает? И что значить из гребцов пятеро померли? Те семеро, что выжили в бою, вроде бы не собирались дух испускать. Неужели я в горячке не понял, что разговариваю с тяжелоранеными? Да нет! Были на них раны, порезы, ссадины, но они все крепко стояли на ногах и собирались продолжить бой. Опять лепила мой, наверное, что-то напортачил! Говорил уроду грязными руками в раны не лазить! Точно пристрелю гондона! Надо вставать. Тут похоже без меня совсем всё хреново. Аборигены чёртовы, не дадут спокойно скорби придаться и умереть от похмелья в муках! Ну суки, держитесь! — Твою душу через коромысло! Тащи эту шотландскую жопу сюда Дайон! Сейчас я ему операцию на гланды через задний проход делать буду! Бокал вина захвати! — прохрипел я пересохшим горлом, усилием воли принимая вертикальное положение. |
