Полковник вместо указки использовал кривоватую ветку с куста, которой и провел с шуршанием по большому бумажному листу.

– Когда они соединятся, их здесь станет не меньше пяти тысяч. Большая сила.

Это тоже верно, в нашем полку всего шестьсот сабель, а с усилением от князя дай боги чтобы пара тысяч нас набралась.

– Второй полк при поддержке княжьей пехоты обеспечивает нас с севера, вот отсюда, – продолжал командир. – Пехота займет рубеж между Веретенкой и балкой, у развалин, а полк вольных должен будет ударить противнику во фланг и тыл, вот отсюда, – потыкал он в карту веткой. – Наша же задача – выманить два первых табора противника на основные силы, которые представлены лейб-драгунским полком и драгунским, где и нанести им поражение. До подхода подкреплений.

– Дополнительная артиллерия придана, – добавил к сказанному первый сотник. – Целых три батареи.

Это неплохо, у кочевников пушек нет и никогда не было. В полках вольных только бомбометы, а они не всегда хороши, их достоинство в том, что дешевы и легки. А многочисленная княжеская артиллерия шрапнелью вполне может боевые порядки противника расстроить, помощь это серьезная. Только что ж у меня на душе все так же мерзко, как и раньше? Вот этого я никак не пойму.

– Сотник Ван, мастер, – обратился полковник к нашему старосте. – Вашей сотне обеспечить разведку позиций противника. И ваша же сотня пойдет головным отрядом полка. Вопросы?

– Никак нет, мастер полковник! – вытянулся Ван.

– Полк займет позиции по рубежу: развалины – устье Сухого ручья – верх балки. Тут противнику в конном бою не развернуться, а нам пространства для маневра хватит. Ударим лавами и сразу отход.

Полковник глянул на Вана внимательно, добавил:

– Вы после отхода заходите в тыл полка и на маяк резервом стройтесь, чтобы боевые порядки с ходу не нарушать.

– Так точно.

План боя выглядел толково. Тут и три батареи наших бомбометов перекрывали своим огнем весь фронт атаки противника, при этом оставаясь в относительной безопасности, и артиллерия могла вступить в дело как раз в нужный момент, и спешенные драгуны занимали вторую линию обороны в тылу полка вольных, и лейб-драгунский полк, постепенно выкатываясь из-за наших порядков, совершал охват к тому времени уже деморализованного противника – степняки, отличавшиеся редкой горячностью в бою, никогда не были бойцами стойкими. Наскок, удар, отход, а при столкновении с грамотной обороной так и паническое бегство.

Случись же подойти трем таборам подкреплений, второй полк вольных вполне мог связать их боем и навести на оборонительный рубеж пехоты, которая к тому времени закопается по самые уши в сухую степную землю, к тому же она будет поддержана немалым количеством как пушек, так и бомбометов, а они в бою оборонительном очень хороши.

– Гладко-то все как, если на карте, – пробормотал я, глядя на все эти синие и красные стрелки, овалы, квадратики и каллиграфически четкие надписи.

– Да вроде толковый план, – пожал плечами Бэлл.

– Толковый, вот это и мучает, – честно сказал я. – Никогда такого не было, чтобы княжья разведка о набеге раньше нас узнала. Не помню такого.

– Ну и я не помню, – согласился он. – Но у князя, Орбеля нашего, деньжата водятся, кто-то мог и продать план набега.

– Мог, – согласился я. – Но только когда степняки место сбора так близко устраивали? Они обычно большой ордой шли, а уже потом делились, а тут все наоборот.

– Это верно, – согласился уже Бэлл. – Но и такой большой толпой они тоже не ходили раньше.